Владимир Кусакин: Все равно!

— Не бойтесь, я пришёл за вами. Меня зовут Шаман, мы прилетели сегодня на самолёте.

Они слышали обо мне от своих родителей. Крик радости раздавшийся в тишине сбил меня с ног и я упал на пятую точку, пока дети лазали по мне крича что-то невообразимое, а я обнимал их всех сразу.

Потом усадил за стол, подбросил в печку дров, и стал кормить из бандитских припасов. А они смотрели на меня, как я ем набивая полный рот, и пытались повторять, что собственно мне и было нужно. Детям надо было восстановить свои силы, согреться, и по-возможности забыть на время о том что произошло. А манерам их будут учить родители. Или дедушка Голдман. Я сейчас ясно увидел, как он визжа от удовольствия катается с Лейлой и мальчишками(впрочем кто их разберёт, мальчишки они или девчонки) на нартах. Потом я видел его сидящим на сцене ангара в кресле прямо над нарисованном на полу красном пятне, обозначающем вершину нашей золотой горы.

— Вы знаете месье Ронин, какая самая заветная мечта у евреев? Ну хорошо, за всех я не скажу. Только за себя. Так вот, у меня всегда была мечта сидеть на вершине громадной золотой горы, и знать что она вся твоя. Это ведь на самом деле гора?

Я требую чтобы мой офис был прямо здесь!

А я смеялся и говорил что с этим проблем не будет, поскольку разрабатывать золото не входит в наши ближайшие планы. Нам бы пристроить основной капитал, чтобы он работал и приносил доходы. Потом я спрашивал его какой самолёт он предпочитает, а он говорил что предпочитает летать только с нами, на нашем самолёте. Что ему и было обещано.

— Как то ловко вы меня… — он хлопал своими глазами лишёнными ресниц, — А вы уверены что вы не еврей, месье Ронин?

На что услышав что я никогда не видел и не знаю своих родителей, сказал:

— Теперь у меня есть надежда!

— Всем выйти из дома с поднятыми руками! — скомандовал родимый голос Степана на улице. — Даю ровно тридцать секунд!

Я подмигнул детям и поднял руки кверху. Они повторили мой жест, и мы все пошли к выходу под свет фар снегоходов, и фонарей наших курсантов, которых этот медведь притащил сюда на верёвке.

— Дядя Стёпа! — закричали малыши, перебивая друг-друга и захлёбываясь словами. — Нас спас дядя Шаман! А они убежали!

И все смеялись глядя на меня с поднятыми руками.

— Отпусти руки, Жека! Кончай! — Игорь хлопнул меня по спине так что я скатился вниз, где меня принял Франц и остальные.

— Хороши! — сказал им, — А гостей на кого оставили?

— Так им Голдман сейчас лекцию читает. — ответил Франц. — Обещал что не уснут до нашего приезда. Я слышал как он начал свою речь: "Дорогие господа из шпионских учреждений!"

Он опять засмеялся.

— Жека! — Стёпа не был бы ментом, если бы не вёл себя так. — Где преступники? Ты отпустил их?

Остальные вопросительно на меня посмотрели. Вернее на кровь на моих рукавах.

— Сволочь ты Стёпа! — сказал я вполголоса. — Ну что ты орёшь? Думаешь всем интересно знать?

Я посмотрел на своих бойцов. Они смотрели с интересом.

— Мерзавцы, если вам так приятно смотреть на покойников, я вас всех устрою копать могилы на кладбище! Ну хорошо. С той стороны, под пандусом. — я показал.

— Но чтоб молчок, а то тут менты некоторые давно ко мне подбираются.

Степан покачал головой и пошёл с остальными смотреть.

— М-да, — сказал он, появляясь из-за угла через пять минут. — А где ещё один? Я всё знаю!

— Стёпа! Не изводи ты меня со своими ментовскими штучками! Живой он, пока.

— Почему "пока"?

— Видишь он речку переходил? Вон там, где полынья? Это он купался, а потом пошёл в горку. Куда ему деться?

— Напартачил ты тут, даром что шпион. Этого я сам брать буду! — заявил он садясь на снегоход.

— Держись правее, Стёпа! Целую в глазик!

— Тьфу на тебя! — ответил комендант. И только снежная пыль.

Он вернулся через двадцать минут один.

Мы тронулись, не дожидаясь. Я слышал как кто-то кричал ему:

— Степан, где же твой арестованный?

— Застрелился в ногу… скотина!

А какую ещё пытку он мог придумать, в двух шагах от полярного круга?

Оплакивать своих мёртвых будем завтра.

Мы приехали, когда в ангаре обстановка была далеко от мирной. Если бы у гостей были помидоры и тухлые яйца, они наверняка забросали бы ими Голдмана, который уже в пятый раз рассказывал им о ценовой политике корпорации "Де Бирс" на неогранённые алмазы в странах третьего мира.

— И это ещё не всё! — с жаром восклицал он потирая руки, когда я ввалился на сцену.

— А вот и тот кого мы ждали! — мгновенно переключился докладчик. — Попросим!