Антон Емельянов - Мертвяк и снайпер

Перейдя в призрачное состояние, я бросился к группе измененных, вот только и к этому Вакула оказался готов. Он что-то сказал своим подручным, и в мою сторону повернулись сразу три бойца ближнего боя и один маг. Не знаю, что делал иллюзионист и куда он вообще делся, я его усилий даже не заметил. Молния же, наоборот, смогла частично достать и в этом мире, больно опалив руку. Вот только я был уже рядом. Для начала третья аура — после того, как бандиты повернулись ко мне, защиты Димона должно хватить и так — а теперь, когда они стянуты все вместе, можно наносить финальный удар.

Как я справлялся в кадаврами в лесу, так же и здесь, я на мгновение перенес свой кухонный тесак в реальность и пронзил грудь оказавшемуся ближе всего мужику. Страшно, но останавливаться нельзя.

Взрыв.

На этот раз я использовал технику, созданную во время сражения с шаманом в подземелье. И, как и тогда, прокатившаяся в пространстве волна от разрушенного духа разметала все элементы защиты, так тщательно выстраиваемые Вакулой.

— Димон, стреляй! — я выскочил в реальность, но брат и так понял, что происходит, и тут же поддержал меня серией выстрелов. Все-таки он хорош. Короткая очередь, и один труп. И так раз за разом.

Единственным, кто выжил после такого обстрела, оказался Вакула. Сначала он прикрылся телом одного из своих товарищей, а потом как-то резко ушел под землю, словно нырнув в нее.

— Неужели он опять ушел? — Димон смотрел на мою закопченную левую руку, и явно не знал, как себя вести.

— Нет, я повесил на него маячок, — с трудом удерживая улыбку, я отследил свою мертвую крысу.

Прямо в пакете, никем не замеченная, все это время она подбиралась поближе к Вакуле, а в последний момент обхватила его ногу своими щупальцами и вместе с ним скрылась с наших глаз. Вот только, в отличие от живых, мертвых я всегда смогу найти. И сейчас мне только и остается, что положить руку на плечо Димону и указать ему направление.

— Стреляй призрачными, — посоветовал я. — Разрушишь амулет, и на такой глубине ему все равно не выжить.

Мы сидели с братом на крыльце покосившегося домика и курили. Со школы не держал во рту сигарет — с тех самых пор, как отец заставил накуриться до рвоты, чтобы раз и навсегда отбить охоту. А Тимон и вовсе этим делом никогда не увлекался. Но сегодня — сегодня мы изменили своим привычкам. Оба. Белые, остро пахнущие табаком цилиндрики мы реквизировали со стола в доме, где меня поймал в ловушку Вакула. Тот самый, которого я хладнокровно уничтожил фактически вслепую сквозь слой почвы и прервал тем самым череду совершаемых его бандой массовых убийств. Сейчас он застыл в земле, сам я его не видел, опыта за разрушение амулета не дали, но брат заверил, что с сумасшедшим бандитом покончено.

Когда на улицу Дачную с двух сторон ворвались КамАЗы с надписью «ОМОН» и оттуда посыпались бойцы в спецэкипировке, было уже поздно. Все подельники Вакулы к этому моменту уже были мертвы, в том числе и те двое, что держали в заложниках семью Мытникова. Сами ребята были перепуганы до полусмерти — эти подонки даже не удосужились убрать промороженное тело их матери, лежащее прямо посреди комнаты. Это перекошенное не от боли, а от страха за своих детей лицо я не забуду теперь до конца жизни. Собственно, поэтому лично я и закурил. Коллеги взяли было нас на мушку, но я все им объяснил, предъявив удостоверение и указав на стоящую на деревянных ступеньках рацию. Это именно я их и вызвал.

Затем приехало сразу несколько машин скорой помощи — одна из них забрала детей майора. Сам Мытников не приехал, как мне сперва подумалось, но потом я усмотрел в конце улицы за громадным КамАЗом знакомый «Форд».

«Не подойдет», — жестко тогда сказал Тимон. Но майор нашел в себе смелость посмотреть мне в глаза. И сказать всего два слова: «прости» и «спасибо». Я лишь кивнул, проигнорировав протянутую руку, и Мытников деликатно решил не настаивать. К черту Росгвардию, решил я. Не хочу быть пешкой ни в чьей игре. И хоть я не имел никаких претензий к этим мальчишкам и девочке, да и не мог я на них злиться, ни в чем они не виноваты, но служить под началом их отца я больше не смогу. Да и вообще…

— Думаю, нам больше здесь нечего делать, — я решительно отбросил окурок в сторону и встал.

До дома, где жил Тимон, мы добрались на «десятке», реквизированной у Серёги. По-хорошему, надо было пригнать ее к управлению и отдать ключи басистому бородачу, но мне даже его не хотелось сейчас видеть, хоть он-то уж точно не был виноват в случившемся. Просто эти мигалки, погоны и коридоры были тем, что меня меньше всего привлекало в данный момент.