Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной (авторская редакция 2008 г.)

Эта война родила своих героев. Точнее, моих героев. Даже неприятно их так называть, потому что они терпеть не могут слово «герой». Надеюсь, вы поймете их.

Искренне Ваш

Олег Дивов.

1998 г.

Из одежды на дежурном навигаторе Иве Кендалл имелись только боевой спецкостюм и ниточка от тампакса. В принципе, рабочую форму военного астронавта даже рекомендуется надевать иногда на голое тело. Лучше чувствуешь, как работают усилители. Спецкостюм в некоторой степени оружие, и эффективно пользоваться им учатся годами. Еще в спецкостюме нельзя выходить за ворота наземных баз. Иначе, вздумай ты дать кому-нибудь в лоб, у противника отвалится голова, а тебе нужен будет протез кисти.

С пристегнутыми ботинками костюм мгновенно превращается в скафандр — стоит только поднять капюшон и опустить маску. Ботинки Ива сунула под cвой пульт. Астронавты любят на работе ходить босиком. Во-первых, пол на корабле стерильный, слегка подогретый и очень приятный на ощупь. Во-вторых, ботинки страшно тяжелые. В-третьих, шляться по кораблю разутым категорически запрещено.

Но когда на судне такой бардак, что за его подвижность отвечает женщина, у которой месячные начнутся с минуты на минуту, сидеть на посту можно хоть нагишом.

По сравнению с тем, что бомбардир Фокс третьего дня сломал нос старшему технику, это вообще не будет считаться за проступок.

Тем более что в сейфе оперативного штаба нашли канистру самогона.

И контроль отражателей барахлит.

А на дне рекреационного бассейна какой-то самородок очень реалистично нарисовал активной краской двухметровый фаллос. Краска намертво въелась в покрытие, а бассейн такой здоровый, что выбрасывается только вместе с кораблем. И замазать безобразие невозможно: сквозь другой цвет активная краска мигом просочится, а в бассейне с радикально красным дном беззаботно плещутся только утопленники.

Под давлением таких печальных обстоятельств старпом Боровский, который еще полгода назад скорее удавился бы, чем поставил на дежурство женщину в критические дни, только сказал: «Ты, Кенди, поаккуратнее, да?» А Кенди именно одного дежурства в этом месяце не хватало, чтобы в платежной ведомости нарисовался лишний нолик.

Кенди-Конфетка в списках группы F значится как мастер-навигатор капитан-лейтенант Иветта Кендалл. Ей тридцать лет, она стриженная под мальчика зеленоглазая блондинка и прекрасно водит корабли. На парадном кителе у нее две Летучие Медали, Офигенный Лётный Крест и очень редкая для астронавта награда: Пурпурное Сердце. Это вещь настолько серьезная, что острословы так и не выдумали, как ее обозвать. Военный астронавт редко бывает ранен. Он, как правило, сразу оказывается убит. И не столько наповал, сколько вдребезги, а то и в клочья. Потому что с дыркой в обшивке жить и воевать можно. А вот с дыркой в обшивке и дыркой в спецкостюме — это вряд ли. Это, как любит говорить адмирал Рашен, стопроцентный pizdets.

Во всей группе F кавалеров Пурпурного Сердца — трое. И все ходят на флагмане. Трехзвездный адмирал Рашен, он же командир «Тушканчика», его старпом коммандер [1] Коммандер (здесь) — капитан третьего ранга. Жан-Поль Боровский и мастер-навигатор капитан-лейтенант Иветта Кендалл.

Рашен получил Сердце в незапамятные времена, когда был по званию едва-едва капитаном и гордого прозвища «Рашен» еще не носил. Кто-то там в него стрелял. Ну и Рашен тоже кого-то шлепнул. А вот Боровский и Кенди схлопотали по медали вместе, три года назад, за вторую марсианскую кампанию. Они в составе призовой команды вели на базу трофейный бэттлшип «Энтерпрайз» и едва не стали жертвами диверсии. Здоровенная дура размером с Фобос неожиданно взбрыкнула и так об этот самый Фобос приложилась, что пришлось ее списать на металлолом. Боровский в момент рывка уже отстегнулся и стоял на ногах. Старпома размазало по стене, и в таранном ударе о спутник он участвовал пассивно, валяясь без сознания. А Кенди боролась за корабль до последней секунды, умудрилась перевести удар из лобового в скользящий, и все было бы ничего, но у ее кресла лопнула консоль. Три ребра Кенди оставила на краю пульта управления и тридцать зубов — в маске спецкостюма. Заработала на память шрам под левой грудью, белоснежные зубы за счет Адмиралтейства и медаль. И еще, говорят, сам Рашен ее на руках нес и чуть не плакал. Только из этого Кенди удовольствия не извлекла, поскольку уже отдавала концы и явился ей некто весь белый и пушистый. Так бы он ее и увел к себе, если бы не гениальный спецкостюм и не отчаянный Рашен. Спецкостюм не дал Кенди мгновенно помереть от ударной деформации. А Рашен привел «Тушканчик» к Фобосу с такими бешеными перегрузками, что у него потом вся команда еще неделю ходила пошатываясь. Кстати, сам адмирал перегрузку «держит» плохо. Не мальчик уже, сорок шесть мужику. Но пожалей он себя и опоздай на полчаса — был бы у Кенди красивый орден посмертно.