Лю Цысинь - Темный лес

— Ты даже не мог вспомнить, как ее зовут? Понятно, почему тебя не волнует ее смерть. Я знаю еще одного гения, такого же, как ты. — Он усмехнулся. — У доктора Ло не жизнь, а сказка! Стоит ему только свистнуть — и прибежит новая женщина. Да еще какая!

— Разве это преступление?

— Нет, конечно. Просто завидую. Я завел для себя одно правило: не читать никому мораль. Парни, с которыми мне приходится общаться, народ серьезный. Если бы я стал допекать их, типа «Посмотри, что ты наделал! Подумай о родителях, об обществе…» и так далее, то мог бы с тем же успехом просто съездить им по физиономии.

— Я хотел бы поговорить о ней, офицер Ши. Вы на самом деле верите, что я ее убил?

— Посмотри-ка на него, сам вопрос поднимает! Даже говорит, что мог бы убить ее! Да мы просто так болтаем. Куда ты спешишь? Ясно же, что ты в этих делах новичок.

Ло Цзи пристально глядел на Ши Цяна. Несколько мгновений в комнате стояла тишина, не считая гудения вентилятора. Затем Ло Цзи рассмеялся и подобрал свою сигарету.

— Ло, дружище, — заговорил Ши Цян. — Ло, мальчик мой. Нас свела судьба. Знаешь ли, я работал над шестнадцатью делами, которые закончились высшей мерой. Девятерых преступников из их числа я лично отвел на расстрел.

Ло Цзи сунул свою сигарету Ши Цяну:

— Я не позволю вам отвести меня на расстрел. Будьте добры, известите моего адвоката.

— Отлично, мой мальчик, — Ши Цян похлопал Ло Цзи по плечу. — Я люблю решительных людей. Он подобрался поближе и сквозь облако дыма продолжил: — С тобой всякое может произойти, но этот случай, в самом деле… — Он умолк. — Вообще-то я здесь, чтобы тебе помочь. Знаешь анекдот? «По пути к эшафоту осужденный жалуется, что скоро пойдет дождь. А палач ему отвечает: «Тебе-то чего волноваться? Ведь это нам придется мокнуть на обратном пути!» Нам обоим нужно вот такое настроение, чтобы справиться с тем, что нам предстоит. Ну ладно. У нас еще есть немного времени, прежде чем мы отправимся. Почему бы не поспать?

— Отправимся? — Ло Цзи снова уставился на Ши Цяна.

В дверь постучали. Вошел молодой человек с проницательными глазами. Он поставил на пол чемодан.

— Капитан Ши, планы поменялись. Мы отбываем прямо сейчас.

Чжан Бэйхай тихо открыл дверь в больничную палату, где лежал его отец. Тот полусидел в постели, опираясь на подушку, и выглядел лучше ожиданий. Золотистые лучи заходящего солнца светили через окно и придавали лицу больного немного более здоровый вид; он был не так похож на умирающего. Чжан Бэйхай повесил фуражку на вешалку у двери и присел на стул возле постели. Он не спрашивал о самочувствии: старый солдат не ответил бы честно; да Бэйхай и не хотел честного ответа.

— Папа, я теперь служу в космических силах.

Больной кивнул, но ничего не сказал. Для отца и сына в безмолвном ответе содержалось больше информации, чем в словах. В молодости отец воспитывал сына в основном молчанием, а не разговорами. Слова служили лишь знаками препинания между паузами. Именно его немногословный отец воспитал Чжан Бэйхая тем человеком, каким он сегодня был.

— В точности, как вы полагали, они создают космический флот на основе военно-морского. Они думают, что бои в космосе будут и в теории и на практике похожи на морские сражения.

Отец кивнул:

— Очень хорошо.

— Так что же мне следует делать?

«И вот наконец я спросил об этом, папа. Я провел бессонную ночь, собираясь с мужеством, чтобы задать этот вопрос. Даже сейчас, перед встречей с вами, я колебался, потому что знаю: этот вопрос разочарует вас больше любого другого. Помню, когда я закончил школу и поступил во флот курсантом, вы сказали мне: «Бэйхай, тебе предстоит долгая дорога. Я это говорю потому, что все еще могу легко понимать тебя, а это значит, что ты еще незрелый человек. Твой разум еще прост и недостаточно тонок. Однажды наступит день, когда я не смогу читать твои намерения или понимать тебя, но ты легко сможешь понять меня. Вот тогда ты наконец станешь взрослым». Прошло время, я вырос, как вы и говорили, и вы больше не можете запросто понимать своего сына. Я знаю, что вам от этого грустно. Но ваш сын и в самом деле становится таким человеком, каким вы хотели его видеть. Не особенно любимым другими, но способным добиться успеха в сложном и опасном мире военно-морского флота. То, что я задаю этот вопрос, означает, что уроки, которые вы мне давали на протяжении трех десятков лет, в переломный момент оказались бесполезны. Но, папа, все равно ответьте мне. Ваш сын не так хорош, как вам казалось. Ответьте мне один-единственный раз».