Владислав Выставной: Гаджет. Зона доступа

Если он снимет трубку – они найдут его.

Значит, трубку нельзя снимать ни в коем случае! Но что происходит? В этом полусне он не властен над собственным телом. Его рука сама тянется к трубке, снимает ее и прикладывает к уху. И единственное, что он еще в состоянии сделать, это отчаянно закричать в черный эбонитовый микрофон:

– Бука, они идут за тобой!!! Спасайся!

Вспышка – и вокруг снова черная бездна, заменившая стены пространственному коллектору. И насмешливое лицо его мучителя, сидевшего напротив на корточках. Принц смотрел на него с сожалением:

– Ну чего ты дергаешься? Разве ты не понял, что против нас ты – просто букашка? Одно движение ботинка, и ты – мокрое место.

– Иди к черту, – прохрипел Прохор и попытался сплюнуть. Не получилось – слишком пересохло во рту.

– Я даже наказывать тебя не буду, – сказа Принц, подымаясь. – Ты сообщил нам, где находится Бука, и больше от тебя ничего не требуется. Теперь ты просто мусор. А знаешь, что делают с мусором «мусорщики»?

Он скрипуче рассмеялся собственному корявому каламбуру. И вдруг осекся, глядя куда-то за спину Прохора. Парень не видел, что так поразило Принца.

Зато узнал знакомый голос:

– Кто-то хотел меня видеть?

– Бука? – немного растерянно произнес Принц. – Не ждали тебя так быстро.

– Я не всегда делаю то, чего от меня ждут, – произнес Букин голос. – Спасибо Провидцу: он указал мне дорогу сюда.

– Врешь, – прошипел Принц, направляя излучатель «мусорщиков» на Буку. – Это мы тебя нашли!

– Не спорю, все относительно. Телефонный провод имеет два конца. И когда встречаются двое, каждый может считать, что нашел другого.

Мусорщик рядом с принцем оживился, активнее зашевелив отростками вокруг того, что заменяло ему голову. Принц оскалился, излучатель в его руке стал наливаться синем огнем. Прохор уже видел такое: так происходит перед смертоносным разрядом.

– Я рад, что ты философски относишься к своей участи, – сказал Принц, разглядывая Буку. – Хозяева считают: твое существование мешает их планам. Так что прости – ничего личного.

Излучатель в руке Принца дважды полыхнул синим пламенем. Прохора обдало жаром. Но странное дело – стало легче. Оглянувшись, он увидел догоравшие ошметки державших его «мусорщиков» и Буку чуть в отдалении. Бука наблюдал за происходящим с олимпийским спокойствием, сложив на груди руки.

– Что за срань?! – изумился Клещ, вытаращившись на Принца.

Наверное, подобный вопрос возник и стоявшего рядом с Принцем последнего уцелевшего «мусорщика». Он дернулся было в сторону, одновременно вскидывая такой же, как у Принца, излучатель. Но бывший босс группировки «Вирус» оказался проворнее.

Яркий всполох, напоминавший молнию, – и пришелец обратился зловонную, исходящую паром черную лужу.

Воцарилась тишина. Нарушила ее тяжело поднявшаяся на ноги Лола:

– Что бы это ни было – я бы смотрела на это бесконечно.

– Рада, что тебе понравилось, подруга, – сказал Принц.

У Прохора отвалилась челюсть:

– Тина?!!

Ответом ему стал хохот Клеща, переходящий в настоящую истерику. Даже Лоле пришлось подойти и подхватить приятеля, чтобы тот не рухнул на призрачную поверхность от бессилия.

Прохор же подошел к Принцу, из глубины подлых глаз которого на него смотрела. Черт… Это просто немыслимо!

На него смотрела Тина.

– У меня просто не было другого выхода, – словно извиняясь, сказала Тина.

По интонациям, трудно уловимым движениям Прохор понял, что это действительно она – хоть это и разрывало измученный мозг на части.

– Я взяла нейрофон Маньяка, – продолжила Тина. – Вставила в ухо – и вошла в «серф».

– Но ты же не знаешь, как это делается!

– Да. Я едва не погибла. Спасибо Маньяку: он вовремя заметил и «подхватил» меня в потоке. И направил сюда. Просто потому, что другого выхода не было.

Прохор подошел к телу Принца, в котором скрывалась подруга, и, пересилив себя, коснулся его руки.

Ведь это, черт возьми, Тина!

– Меня сейчас вырвет… – наблюдая за этой картиной, бессильно произнес Клещ. – Негр и «латинос» держатся за руки. Вершина толерантности на фоне Галактики. Боже, я видел все в этой жизни…

Неизвестно, как долго продолжалась бы эта странная сцена, если бы ее не прервал детский голос:

– Мы же все умерли, да?

Изумленно обернувшись, Прохор узнал Мару. Заплаканная девочка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Было заметно, насколько она потрясена – как и множество людей, наблюдавших за происходящим со стороны.