Артём КАМЕНИСТЫЙ - Неучтённый фактор

- Мне можно будет при этом присутствовать?

Увы - в глазах Грищенко ответ прочитался еще до того, как сорвался с губ. Сотрудничество это хорошо - но пора российскому гостю и честь знать.

- Нежелательно. Со мной одно дело, а с дедушкой… Но я вам сообщу, если он начнет разливаться соловьем. А там, наверное, все равно россиянам его передавать придется - если запрос сделаете. Если на Украине за ним ничего серьезного нет, то он ваш. Убийство солдат у вас же были. У нас мы можем пришить ему лишь хранение огнестрела - несерьезно.

- Не удивлен, если и на вашей земле они отметились и в чем-нибудь похуже.

- Запросто. Надо поднять инфу по пропажам вооружения - может найдем их следы. Но каково загибает, а? Четыреста миллионов свинок. Мне многое доводилось слышать, но такое… Крут это Махров - психиатрам очень понравится.

Синельников Игорь Анатольевич, или в прошлом просто Синий, открыв дверь, стиснул Рощина в объятиях. Дружеских, разумеется, объятиях. И хотя Рощин не видел его уже десять лет, показалось, что не прошло и дня. Изредка бывает, когда между людьми возникает чувство полного единства. Какого-то сродства, не оставляющего места для неловкости в любой ситуации. И все между ними естественно - без глупых стандартных церемоний. Можно не видится годами, но помнить друг о друге с теплом, звоня не только чтобы поздравить с днем рождения, а и без всякого повода. «Серега! Вечер добрый! Я тут футбол посмотреть решил, но как глянул на игру, от ужаса полез за водкой. Первую уже накатил за упокой этих педерастов, что в чистом поле всей толпой мяч найти не могут, а вторую за твою здоровье пью. Если у тебя что-то есть, а у тебя не может не быть, наливай и себе - чокнемся об трубки. Мы ведь не алкаши сам-на-сам пить?!» Вот так и жили старые друзья - их разделяли границы и тысячи километров, но ощущения разлуки не было. Они не просто поддерживали связь - они оставались вместе.

Но встрече все же были рады безумно.

- Пусти! Отожрался на хохляцком сале - боров! Ребра же трещат! Да и соседи могут увидеть - представляешь, что подумают?

- Уж соседи меня за педика точно не примут - я ведь о-го-го! От меня не успевают жен, дочерей и даже бабушек прятать! Ведь если найду, то все - не уйдет.

- Десять лет тебя не видел, а врешь все так же. От тебя не то что бабушки сбегут - даже жена ушла. С немцем своим.

- Не ушла она - отпустил! Не путай! Освободила мне душу - теперь могу заниматься облагораживанием местной генетики без малейших угрызений совести! Заходи давай - чего стесняешься, будто монашка на пороге публичного дома!

- Да ведь ты сам не пускаешь - небось, не хочешь кормить. Не зря про вас, хохлов, говорят, что вы жадные - сам теперь убедился!

- Проходи - сейчас я тебе докажу всю глубину твоих заблуждений. Ничего для тебя не пожалел - горбушку черствого черного хлеба уже от плесени очистил, кильку в томатном соусе тоже открыл. Но только ты ее много не ешь - назавтра еще надо оставить.

- Сам ею давись, - уже разуваясь, хмыкнул Рощин. - У меня корюшка есть - полсумки. Не какая-нибудь питерская, в балтийской моче выловленная. Настоящая - дальневосточная, икряная. Йодом отдает - все как положено. Ты, кстати, обещал мне какое-то уникальное пиво. Только мне много нельзя - завтра в СБУ ваше топать опять, неохота туда с выхлопом приходить.

- Ха! СБУ? Знаешь, для чего там на входе охрана стоит? Чтобы не пропускать бродячих животных и тех, кто без перегара туда ломится. Так что мы сейчас будем доходить до кондиции всерьез.

Ни Рощин, ни Синельников алкоголиками не были, несмотря на армейское настоящее первого и прошлое второго. Употребляли, конечно, но очень аккуратно и только с поводом. В жизни Синего, правда, был период, когда он пил помногу и что угодно. Было это давненько, еще в армейские его годы. В принципе, в том месте, куда он тогда попал, не пить было невозможно. Хорошо, что это не вошло в привычку на всю оставшуюся жизнь. Ну а с Рощиным вообще все просто - с его службой квасить можно начинать, лишь получив генеральские погоны. Раньше нежелательно - чревато. Так что весь диалог друзей был не более чем исконно русским ритуалом завышения своих возможностей и намерений.

Хотя повод, сегодня, был. Причем неслабый - десять лет не виделись.

Квартира у Синего была маленькой, однокомнатной. Относительно чистая и неплохо обставленная, но женской руки не ощущалось. И вообще, единственный след женщины, обнаруженный Рощиным, это кружевные трусы (приличного размера), явно не первый день сохнущие на трубе в ванной. Умывшись, Сергей, вытирая руки, через дверь крикнул: