Триша Салливан - Битва

— Не знаю, — невнятно пробормотала я.

Да уж, действительно достойный ответ, делающий мне честь. Прощайте, мои надежды на величие. Теперь 10-я ни за что на свете не захочет использовать мой сайт. Она и впрямь расстроилась. Так сильно, что ее акцент — этакое клеймо гетто — стал пропадать.

— Я потеряю свою работу. Меня посадят в тюрьму. А моя стипендия…

— Работу? — выдавила я, не веря ушам. В сети 10-я была известным мастером по видеоклипам. Зачем ей деньги? Я-то полагала, что каждый человек, прославившийся в сети, по меньшей мере миллионер.

— В «Годиве». Помощником управляющего.

Кери издала сдавленный звук, а ее лицо приобрело грустный, задумчивый вид. Она пошарила рукой под кассовым аппаратом и вытащила ручку и бумажную ленту для чеков. Кери подтянула колени к груди, растянула на ногах ленту и принялась что-то на ней строчить.

— У меня, — заявила 10-я, постучав по груди пистолетом и напустив на себя вид умудренного опытом человека, — есть планы. Я собираюсь стать адвокатом. Потом я подцеплю себе одного из нью-йоркских «Нике», желательно Мозеса Эндрюса, и буду раскатывать на «феррари». Зачем мне, по-твоему, убивать кого-нибудь?

Из-за витрины со средствами для ухода за телом от Гуччи, расставленными в виде пирамиды, донесся шум, я подпрыгнула и навела пистолет.

Это был преподобный Ван Эмберг. Он посмотрел на меня, я посмотрела на него, он поднял руки вверх и…

— Назад, твою мать!

…попятился назад. Я дождалась, пока он уберется из нашей зоны, осмотрела периметр и нырнула вниз, под прилавок. 10-я все еще пялилась на меня, надеясь услышать из моих уст объяснение странному поведению Сук Хи.

— Просто все с самого начала пошло как-то не так, — промямлила я.

— Тебе следует научиться обуздывать собственную враждебность, детка. Усвоить хорошие манеры, начать контролировать себя.

Только сейчас до меня дошло, что 10-я просто разыгрывает очередную сцену перед камерой. Мир вокруг катится в тартарары — нас обложили со всех сторон сотрудники службы безопасности магазина, того и гляди лейтенант Ежевика возьмет контроль над ситуацией в свои руки. А 10-я знай себе снимает. Воображает себя художницей. Я взбеленилась. Спросила:

— Кто ты, Оби Ван гребаный Кеноби?

10-я смотрит на меня с грустью. Или, может, никакой грусти и в помине нет, просто взгляд у нее такой от рождения. У нее светящиеся карие глазищи, как у мягких зверюшек Сук Хи.

— Деточка, у тебя проблемы. Я рассмеялась.

— Да мой файл в компьютере школьного психолога весит больше, чем игра «Хозяин подземной тюрьмы», — выпалила я.

Странно, но иногда ты говоришь одно, а слышится совсем другое. Как только эти слова вырвались из моего рта и рассеялись в безмятежной широкогрудой свитерной «Джей-Си-Пенни» ауре 10-й, они утратили всякие признаки гордости, которые я в них вкладывала. Нет, они прозвучали как-то жалко, совсем по-детски, взволнованно, но взволнованно не в хорошем смысле, а скорее заполошно.

Лейтенант Ежевика сказал:

— МЫ ЗАДЕРЖАЛИ НЕСКОЛЬКИХ ВООРУЖЕННЫХ ДЕВУШЕК И ПОМЕСТИЛИ ИХ ПОД СТРАЖУ. ВАМ БОЛЬШЕ НЕ ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ. В ВАС НИКТО НЕ БУДЕТ СТРЕЛЯТЬ. ПОВТОРЯЮ, В ВАС НИКТО НЕ СТАНЕТ СТРЕЛЯТЬ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕМЕДЛЕННО ВЫХОДИТЕ.

— Ну же, дамочки, — хрипло сказал Декарт. — Просто подумайте о будущем.

Даже не оторвавшись от своей писанины, Кери приставила левый указательный палец к его виску, точно ствол пистолета, и сказала:

— Тсс!

Декарт покосился на нее так, словно на ее месте сидел гигантский жучила.

— Твою мать, — сказала я спустя пару мгновений, потому что, как и оборот «маленькое черное платьице», это уже давно стало дежурной фразой.

Телефон 10-й зазвонил снова.

— Аннет, как приятно услышать твой голос, — сказала 10-я. — Где ты? Проход? Раздевалка? Сколько? Просто шучу. — Она засмеялась. — Да, я знаю. Их вывезут. Они и здесь тоже свет то включают, то выключают. Чтобы все подумали, будто у них и впрямь случился перебой в питании. Просто оставайся там. Можешь куда-нибудь спрятаться? Когда они начнут тебя искать, тебе придется убрать их. Да. Сколько ты сказала у тебя дури? Хе-хе, хорошая девочка. Ты молодчина. Звякни, когда будешь на свободе. Хорошо, пока. — 10-я разъединилась и с улыбкой посмотрела на нас. — Она собирается свалить все шмотки в кучу и прятаться там, пока они не уйдут.

Кери сочла необходимым сделать перерыв в своем торопливом царапании и подняла глаза, задумчиво сморщив лоб.

— Как думаешь, на моей сестре будет хорошо смотреться мой оранжевый пиджак, тот, что с застежкой-молнией?