Триша Салливан - Битва

— Но ты ведь должен знать, как открывается эта дверь, Берни.

— Они забрали мои коды безопасности, лишили доступа в систему, у меня не осталось ничего, кроме трейлера, который Дженнифер собирается в эту минуту отбуксировать. Они хотят упечь меня в психушку.

— Что ж, чертов нытик, — сказал Менискус, — значит, тебе пора сваливать.

— Нет, подожди! — сказал Сияющий. — Все же ты можешь сделать кое-что полезное. Доставь этот бланк заказа в журнал «Велосипедный фан». Надо, чтобы они доставили мне детали как можно быстрее.

Тактаров взял листок из передаточного лотка и просмотрел его.

— Хорошо, если вам больше ничего не надо.

Его взгляд задержался на Менискусе. Он снова стал плакать.

— Перестань на меня пялиться, ты, мерзкий старикашка! Проваливай.

После того как Берни Тактаров вышел, размазывая слезы по бланку заказа для «Велосипедного фана», Сияющий резко повернулся к Менискусу и спросил:

— Что здесь только что случилось? В чем твоя проблема?

— Ни в чем! — закричал Менискус. — Пошел на хрен!

— Эй, попридержи лошадей! — Сияющий угрожающе выплевывал слова, выставив перед собой ладони, словно желая успокоить Менискуса. — Давай-ка без грубостей, парень. Я тебе не враг.

— Просто оставь меня в покое.

— Нет, я тебя одного не оставлю. Хочу знать, что за гвоздь засел в твоей заднице. Ты начал себя странно вести еще с той минуты, как ушла Бальдино. Что у тебя к ней? Ты что, втюрился в нее или еще что? Или дело в Наоми? Ты ревнуешь? Хочешь со мной подраться? В чем, на хрен, дело?

Менискус обхватил голову и повернулся спиной с Сияющему. Мышцы на спине заходили ходуном. Сияющий заговорил тише.

— Слушай, я собираюсь сделать отсюда ноги как можно скорее, но не хочу оставлять тебя в таком состоянии, поэтому или ты мне скажешь то, что я хочу от тебя услышать, или я надеру тебе задницу.

— Да уж, хотелось бы посмотреть, как у тебя получится, — прорычал Менискус.

Сияющий просто рассмеялся. Менискус развернулся и набросился на него, как маленький бычок. Сияющий успел отскочить в сторону и взять голову Менискуса в захват, легко повалив его на пол.

— Хочешь драться? А? Ты и правда надумал драться?

Менискус стал задыхаться, но воздуха не поступало. Перед глазами засверкали звезды, а свет стал меркнуть. Сияющий отпустил его. Менискус стоял на коленях, заглатывая воздух, словно кит, всплывающий на поверхность после глубокого погружения.

— Что такое, Пискля? Блин, скажи мне, что с тобой случилось?

Менискус обхватил колени Сияющего и разразился слезами.

— Y-чума! — судорожно выдохнул он. — В… в… освежителе в-в-воздуха.

Сияющий сразу не стал отвечать. Он вздохнул.

— Что ж, думаю, мне она вряд ли навредит. Я уже сполна насмотрелся на все это. Вирусы меня не беспокоят. — Затем он посмотрел на Менискуса. — Знаешь, Пискля, я подумал, что ты сдвинулся. Прости.

Последние остатки гнева испарились из Менискуса, на смену ему пришла решимость.

— Ты должен забрать меня с собой.

— Если пойду. — Сияющий помрачнел, и Менискус понял, что именно его заботило: его неудавшийся побег. Затем СЕ сказал: — Откуда ты знаешь, что это Y-чума? Ты что, типа можешь унюхать ее в освежителе воздуха?

— Я понял, кто они, как только они проникли в мое тело. Теперь я все равно что мертвый. Я не знаю, как с ними обращаться.

Сияющий сочувственно покачал головой.

— Глупые бабы. Готовы на все пойти ради спермы. Но если тебе станет легче, ты не сможешь уехать из этого места. Раньше или позже ты подцепишь какую-нибудь заразу. Снаружи они повсюду, и они могут бездействовать, блин, на протяжении многих лет.

Менискус кивнул, и взгляд Сияющего потух — он словно отгородился глухой стеной от мира. Оба некоторое время молчали, через плексигласовую перегородку чуть слышно доносился храп Наоми. Сияющий по-прежнему не находил себе места, словно чего-то ожидая. Менискус голову ломал, что бы это могло быть. Но так и не понял, потому что стояла глухая ночь, а вокруг не было ни души. Но в глазах Сияющего появилось такое отстраненное выражение, какое возникает, только когда в вас бурлит жажда крови — Менискусу уже не раз приходилось сталкиваться с подобным в Молле. Менискусу хотелось разговаривать, а Сияющему хотелось убивать. Поэтому Менискус едва не передумал сказать то, что он все же сказал.

Но голос Сияющего звучал в его голове, и этот голос стал голосом Менискуса. Сияющий, засевший в его голове, произнес: «Говори, ты, ублюдок, за всю свою жизнь ты еще ни разу никому не сказал правды».