Сергей Малицкий: Пыль

– У тебя получается, Боб, – пробурчал тогда Барни. – Приучать к реальной жизни! Реальнее не бывает! Лучше бы твой отпрыск ковырял в носу! И на чем теперь предлагаешь выезжать к дальним сканерам? Тем более что ближних больше нет!

– Да ладно, Бар, – попытался успокоить шефа старший Уильямс. – Зато теперь новый вездеход пришлют, не ты ли жаловался, что старый разваливается на ходу? Да и прочее оборудование пора уже обновить. А с дальними сканерами связь пока в порядке, нечего туда мотаться! И что тут случится в ближайшие полгода? Зима? Холодней все равно не будет, потому как что в минус сорок, что в минус семьдесят особо не погуляешь!

Разговоры ничего не дали, и, вдыхая кофейный аромат, Ур снова и снова прокручивал в голове беседы с Барни, с Уильямсами, с Хардом. Конечно, нога у лейтенанта не болела, но что-то ему не давало покоя. Ур раздраженно вздохнул. Запах кофе высверливал скулы, наполнял рот тягучей слюной, но глотнуть напитка лейтенант не мог. Инструкции. Что бы там ни говорил Стив, но на чужой территории хотя бы один член отряда не должен был принимать пищу и напитки кроме тех, что принесены с собой. Хотя, какой в этом смысл, если он уже дышит здешним воздухом? Хорошо еще, что фляжка на запястье опустошена лишь на половину, Стив разрешил скинуть броники, да и Бак, который вызывал у лейтенанта глухое раздражение, сам попросился во внешнее охранение. Засел, конечно же, в бронемашине, которую пригнал Рав.

– Так и не глотнете? – горестно приподнял брови Барни, придерживая толстыми пальцами чашечку.

– Нет, Барни, – покачал головой Ур и, уже шагнув к двери, обернулся. – Так почему все-таки не сообщили сразу?

– Виноват, – вздохнул начальник станции. – Не отследил вовремя записи эфиров. Этот паршивец же не сказал никому, что послал сигнал о контакте. Он и иномирян специально для вас вокруг базы нарисовал. Да если бы я знал…

«А здорово получилось, правда?» – вспомнил Ур глупую улыбку подростка, покосился на вновь расплывшегося в улыбке парня и не в первый раз подумал: «Будь моим сыном, выпорол бы», – но вслух сказал другое.

– Я не об этом, Барни. Почему не сообщили об отъезде Райвы?

– Думал, обойдется, – в сердцах расплескал кофе начальник и присел на стул. – Да и обошлось бы, если бы не… Не хотел девке табель портить. Она ж самовольно умчалась. Сговорилась с капитаном ближайшего каботажника и улетела. Если бы Магда не видела, как Райва садилась в шлюпку, я, может быть, еще и в розыск ее объявил. Да и практику я ей заранее отметил, еще по приезде, по-всякому инструкцию нарушил, чего уж было усугублять? Беда с этими детьми!

– Виноват все равно командир, – хмуро заметил Ур.

– По-разному случается, – горько усмехнулся Барни. – Но отвечать командир будет, кто же спорит?

– А чего тут спорить? – буркнул Ур и, уже наклонившись, чтобы выйти из опутанного световодами логова старика, вздрогнул. Холодная капля упала ему на шею.

– Конденсат? – растер лейтенант воду.

– Он самый! – оживился Барни. – Это ваш сержант машинку разогревает, скорее всего! Станция ж по форме бур напоминает. Ну, словно опрокинутый конус с рукоятью! Так вот площадка перед шлюзом как раз у нас над головой!

Станция и в самом деле напоминала бур. Над скалами и льдом торчал округлый холодный бункер, в котором начиналась лестница, змеились кабели и трубы. Ниже шел обширный первый уже жилой этаж, еще ниже второй, затем третий и так до самого последнего, крохотного, который вовсе не имел пола, завершая диковинное строение нелепой воронкой.

Олл уже через час работы начал подсчитывать, с какой скоростью в основании станции будет повышаться уровень нечистот, если обитатели станут справлять естественные надобности внутри сооружения, поискал на схемах возможные следы инженерных сооружений и пришел к выводу, что система обмена веществ иномирян не имела ничего общего с человеческой. По ощущениям Ура ничего общего с человеческой цивилизацией не имело само сооружение. Непонятная тяжесть поселилась в затылке и плечах лейтенанта с первой секунды, едва он вошел в бункер, а уж когда спустился под землю, стала почти невыносимой. Закругленные своды, низкие, не выше полутора метров, дверные проемы, извилистые хоботы коридоров вызывали почти тошноту. Не остался бы Ур в таком месте по собственной воле ни на минуту, хотя его бойцы бродили по неровному, словно выщербленному полу весело и каждое предположение о росте или бытовых привычках покинувших в незапамятные времена странное сооружение иномирян встречали дружным хохотом. Слишком громким хохотом, по мнению лейтенанта.