Дмитрий Казаков - Демоны Вальхаллы

Рагнарссон проскочил в закрывающийся люк и флайер рванул вверх. Мало кто удержался на ногах. Вильям уселся на свободное место, пристегнулся и несколько минут сидел, закрыв глаза и приходя в себя.

– Ничего, ребята, – капитан, сам больше похожий на истощавшее пугало, еще пытался взбодрить подчиненных. – Мы еще покажем этим ящерицам…

– Ага, – вздохнул Арагонес, когда Рагнарссон отошел, – покажем задницу, удирая, клянусь Святой Девой!

– Интересно, откуда они знали, что хватит одного флайера? – Гаррисон недоуменно почесал лоб.

– Шлем этот не только защищает твою башку, лишенную мозгов, – ответил Фрезер, – а сообщает, жив ты или отдал концы! Ясно?

Флайер завалился на бок, так, что Вильяма швырнуло об стенку, потом ускорился. Трюм огласился воплями и проклятиями, по полу прогромыхала выпущенная кем-то из рук винтовка.

– Что они там, с ума посходили? – гневно вопросил Арагонес.

– Нет, – невозмутимо ответил Ли. – Просто по нам стреляют.

– Э, да? – лицо латиноамериканца мгновенно стало белым. – Спаси нас Святая Дева!

Молитва оказалась действенной, полет выровнялся. Спустя примерно час снаружи раздался глухой удар, потом что-то загрохотало, словно вытаскивали якорь размером с дом.

– Поднимайся, поднимайся! – вдоль трюма прошел Рагнарссон. – Прибыли!

Люк распахнулся, открыв ярко освещенный коридор.

Дорогу от флайера к "Оружейному комплексу №22" Вильям запомнил плохо. Сознание мутилось от усталости, в голове гудело, словно там завели бетономешалку, перед глазами что-то мелькало.

Очухавшись, обнаружил, что успел снять шлем и бронежилет. Винтовка, поставленная на предохранитель, стояла там, где положено.

– Эй? – на него обеспокоенно глядел Ли. – Ты что, уснул? Нам пора, пойдем!

– Ага, хорошо, – Вильям поднялся, побрел вслед за товарищами.

В недрах звездолета царила мрачная тишина, будто экипаж попрятался. Никто не попался навстречу легионерам, пока они добирались до расположенных на седьмой палубе "казарм".

Завидев койку, Вильям ощутил, что не в силах сделать и шага. Не раздеваясь, рухнул на нее, успел только ощутить, как щеки коснулось шершавое одеяло, после чего уснул.

Угол голографии измялся, а Джудит на ней почему-то выглядела печальной. Вильям лежал, отвернувшись к стене, и бездумно смотрел на карточку, время от времени касаясь ее.

Он дорого заплатил бы, чтобы снова оказаться в Ливерпуле.

Вспоминался дом – выглядевшая тесной двухкомнатная квартира в огромном жилом блоке, ежедневные поездки на работу и обратно, такие притягательно скучные, физиономии сослуживцев, некогда казавшиеся унылыми, а теперь почему-то симпатичные…

Все, что когда-то было обыденным, теперь представлялось интересным и живым, события последних дней казались страшным сном, оставившим после себя синяки и ссадины, а также ноющую слабость в мышцах.

Вильям поднял руку, взгляд его уперся в болтающийся на запястье узкий браслет с крошечным циферблатом, на котором без особой спешки меняли друг друга цифры: 9:319:12:33:19… 18… 17… 16…

Он чуть не вздрогнул от внезапно накатившей ненависти, захотелось расколотить проклятый индикатор об стенку, чтобы не видеть его больше никогда, никогда…

Хлопнула дверь, и полный сдерживаемой ярости голос прорычал:

– Взвод, смирно!

Заскрипели койки. Вильям остался лежать, как лежал, только сунул карточку под подушку. "Не встану, – подумал с озлоблением, – пусть хоть под трибунал отдают! Надоела эта армия, ну ее к дьяволу!".

– Так, рядовой, приказ касается и тебя! – судя по звуку шагов, Фрезер подошел вплотную. – Или тебя поразила глухота? Смирно, я сказал!

– А мне плевать на все приказы! – Вильям повернулся, с вызовом глянул в черное лицо. – Что толку выполнять их, если в конечном итоге ты превратишься в груду дохлого мяса?

– Срань Господня! – на мгновение сержант опешил. – Ты что, рядовой, наложил в штаны? То-то я думаю, почему здесь так воняет! А ну встать, смирно!

Вильям исполнил приказ еще до того, как осознал его. Недели муштры не прошли даром – тело выучилось четко реагировать на команды. Вот и сейчас оно вскочило с койки и выпрямилось, вытянув руки по швам и выпятив грудь.

– Так-то лучше, – проговорил Фрезер. – Запомни, рядовой, если хочешь быть солдатом, а не трусливой мокрицей, то должен научиться терпеть поражения. И ты будешь жрать дерьмо, если тебе это прикажу я! Ясно?

– Никак нет, сэр! – глумливо ответил Вильям. – Лучше быть живой мокрицей, чем мертвым солдатом!