Вернор Виндж: Сквозь время

Тэмми поморщилась, затем поняла, что он не потешается над нею:

– Хорошо. Если вы останетесь здесь, я непременно это сделаю.

Тэмми положила руки Вилу на плечи и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его:

– До встречи, Вил Бриерсон.

Через несколько секунд Тэмми уже исчезла за кронами деревьев. «Кое-кто, еще не сказавший тебе „прощай“, кто-то, кому ты, возможно, очень нравишься».

«Пожалуй, нет», – подумал Вил. Впрочем, у него есть сто лет, чтобы убедиться в этом.

Вил шагал по периметру тумана, заинтересованный тем, как жара сражалась с холодом на самой границе снегов. Он обошел общежитие и оказался прямо напротив входа. Там все еще что-то горячо обсуждали. Вил ухмыльнулся и повернул назад. Какого черта?

Он не успел сделать и шагу, когда дверь открылась. На пороге стояла Елена.

– Я все думала, сколько времени вы тут будете прогуливаться…

Она подошла ближе, и Вил внимательно посмотрел на ее бледное лицо с широкими славянскими скулами. Елена заметила его взгляд и криво усмехнулась:

– Не беспокойтесь. Меня оттуда не вышвыривали. И я не хлопала дверью. Мне просто стало немножко скучно; там сейчас обсуждают практические вопросы и делят то, что осталось после войны… У вас есть минутка, Вил?

Он кивнул и последовал за Еленой из туманной прохлады туда, откуда только что пришел.

– Вам не приходила в голову такая мысль: как бы чудесно ни стали складываться наши дела, нам все равно нужны будут услуги полицейского? Вас здесь действительно уважают. На девяносто процентов именно это делало компании вроде Мичиганского полицейского управления или «Рэкетиров Эла» надежными и процветающими.

Бриерсон покачал головой:

– Похоже на старую игру. Многие неприсоединившиеся наверняка захотели бы меня нанять, однако, даже без давления с вашей стороны, я не могу представить себе правительство, которое станет терпеть конкурентов.

– Эй, я не собираюсь превращать вас в свое орудие! По правде говоря, Фрейли и Дазгубта обсуждают сейчас условия, на которых они сделают вам предложение.

У Вила отвисла челюсть. Фрейли? После стольких лет ненависти…

– Стив скорее умрет, чем откажется от власти.

– Многие уже умерли, – тихо проговорила Елена. – А большинство остальных не хотят выполнять ничьи приказы. Даже Фрейли немного изменился. Возможно, это страх. А может быть, чувство вины. Он и вправду был потрясен, узнав, с какой легкостью один из выстехов обманул его и подчинил себе республику. И уж совсем трудно было ему смириться с мыслью о том, что Шансон сделал это только затем, чтобы получить тридцатисекундную паузу для захвата наших систем.

Елена рассмеялась:

– Лично я советую вам согласиться на эту работу, пока они еще считают, что далеко не каждый может с ней справиться. Через пару лет от желающих отбоя не будет; боюсь, вы и прожить-то не сможете на свою зарплату.

– Гм. Вы считаете, что все будет так спокойно?

– Да, я в самом деле так считаю, Вил. Чудовищ-выстехов больше не существует. Правительства еще могут немного продержаться – чисто номинально. Мы много потеряли в войне, в определенных областях наша технология опустится до уровня девятнадцатого века, но с медицинским оборудованием Жерро нам нечего бояться. Проблема женщин решена. Они могут иметь столько детей, сколько пожелают, не превращаясь при этом в инкубаторы. Жаль, что вы не присутствовали на собрании. Уже образовалось множество пар. А Гейл и Дилип попросили меня поженить их! – «в память о старых добрых временах». Они сказали, что я для них нечто вроде капитана корабля. Какие безумные, безумные люди! – Елена покачала головой, но на ее лице расцвела гордая улыбка. Гейл и Дилип были первыми низтехами, высказавшими благодарность за то, что сумели сделать Королевы. – Представляете, насколько я теперь уверена в успехе: больше никого не заставляю оставаться в этой эре. Любой может покинуть реальное время, если у него есть генератор пузырей. Только вряд ли кто-нибудь это сделает. Всем понятно: если мы не добьемся успеха сейчас, значит мы не добьемся его никогда.

– А Моника?

– Ну, это совсем другое дело. Однако на вашем месте я не была бы так уверена в том, что Моника отправится в будущее; она слишком долго лгала себе. Я попрошу ее остаться.

Улыбка Королевой стала мягкой; две недели назад она не испытывала бы ничего, кроме презрения. Теперь, когда не стало Шансона и Жерро, тяжелое бремя не давило на плечи Елены, и Вил понял, за что – кроме верности и знаний – Марта ее любила.