Сергей Гжатский - Дыроколы

И Макар заметно побледнел, волновался приятель за исход операции. Чем там всё закончится на самом деле. Игры с мозгом — не шутки! Не превратимся ли мы, доверчивые дурачки, в улыбчивых идиотов, пускающих от постоянного ощу щения счастья тягучую слюну. Нет, такое растительное существование нам

как-то ни в кайф.

Про "зелёных" вообще промолчу: ребята сделались бледнее полотна, еле

— еле переставляя ватные ходули. Сначала оборотениха покрикивала на них:

— Шевелите помидорами, пацаны! И вы, мокрощелки, поторапливайтесь, не разо чаровывайте меня. Живо, быстро, цигель-цигель, ай-лю-лю! Ать-два, ать-два!

Айн-цвай-полицай! Ахтунг, ахтунг, в небе Покрышкин!

Затем сделала знак и каждого из дыроколят /нас с Макаром они не тронули, поостереглись, косясь на наши лучемёты/ подхватили под локотки по два солдата-слизняка, буквально на руках протащив всех к месту предстоящей операции.

Им оказалось здание-куб на краю площади, крыша которого к тому време ни ощетинилась гребёнкой антенн различной конфигурации. Внутреннее помеще ние представляло собой один огромный зал без намёка на какую-нибудь мебель.

Стены без окон, пол покрыт цветным пластиком, с потолка лился скрытый приглушённый свет. Скорее всего нелюди использовали это помещение для спортивных состязаний, если только спорт у них в чести, в чём я сильно сомневался.

Теперь же они наспех переоборудовали его в некое подобие научной лаболатории, что бы провести над нами свой замороченный эксперимент. Всё вокруг выглядело довольно зловеще, и если бы не присутствие Дхиан-Коганов

с русинами, возможно кое у кого из "зелёных" не выдержали бы нервы. Стоит ли говорить, что все мы были перенапряжены, чувтствуя себя словно на иголках.

Мы шли за оборотенихой на деревянных ногах, путаясь в змеившихся по полу разноцветных и разнокалиберных проводах. Их было несколько сотен, если не больше. Одни концы словно лианы свисали прямо с потолка к стоящим вдоль стен высоким стеклянным шкафам, похожим на торговые холодильники. Только за дверцами не было видно ни пива на полках, ни колы с пепси. Вместо пойла там гуляли розово-голубые всполохи и сыпали завораживающие взгляд радуж ные искры.

Другие концы соединяли между собой стоящие кругом двенадцать кресел, сильно смахивающих на зубоврачебные последней модификации. Третьи — тяну лись от верхней части спинок кресел к шкафам. Короче, та ещё картинка!

Едва войдя в зал, я стал ощущать себя словно во сне. Мысли разбегались и путались, сконцентрироваться на чём либо не хватало сил, язык словно онемел, в глазах плыл туман. Макар и другие, насколько я видел, чувствовали себя не луч ше. Нас явно чем-то облучали, стремясь подавить волю. Я хотел было высказать

Возмущение сим фактом но как-то сразу и забыл об этом.

Наконец нас подвели к креслам, бережно усадили и дали подписать какие-то бумаги, которые Хранители назвали индивидуальным договором. Копии их, как я заметил, взял Смотритель-Крошечкин. Тут же лже-Береслава обошла и опросила каждого, куда он желает попасть после операции и в какой валюте хотел бы получить свою компенсацию. Лично я заявил, что мечтаю очутиться в своей квартире.

Когда все формальности были соблюдены, нам дали каждому что-то выпить. Жидкость в пластиковом стаканчике отсвечивала берюзой и на вкус

казалась приторной. Но это сугубо мои личные впечатления, как там было у остальных — не знаю. Проглотив свою порцию, я мгновенно воспрянул духом. Мне всё стало по барабану, хотелось вскочить и свернуть горы, повернуть реки вспять и разметать звёзды на небе. А ещё через пару секунд накатила страшная апатия и я начал прваливаться в сон.

Последнее что я запомнил, это на мгновение проступившее сквозь туман

лицо настоящей Береславы, склонившейся надо мной, и её тревожно-вниматель ные глаза. И следом возникло ещё одно лицо, на этот раз лже-Береславы, которая с хрипотцой в тихо голосепромурлыкала мне на ухо:

— А мне понравилось тогда на озере, Рома! Честное хранительское!

Проснулся я совершенно разбитый. Голова трещала, словно доминошники на ней всю ночь забивали козла. С трудом разодрав тяжёлые веки, я глянул в сторону окна. Что там нынче? А нынче за стеклом робко пробивался серенький пасмурный рассвет. Ага! Значит не проспал. На будильнике половина седьмого. Пора вставать и топать на работу…

Стоп, приятель! Все мозги пропил, что ли? Какая работа? Сегодня же выходной! А вчера была суббота. Точно, она родимая. И я, похоже, это дело