Вадим Панов: Горевестница

– Алло, добрый день.

– Здравствуйте.

– Будьте добры Анну Тимофеевну.

– Это я.

Голос старческий, но бодрый. Перед глазами сразу же встает образ крепкой, еще не уставшей жить старушки с ясными живыми глазами. Такая не жалуется товаркам на дочь, «оставившую на нее детей», а охотно занимается с маленькими хулиганами чтением и рисованием, водит их в бассейн или школу танцев…

– Я должна вам сообщить, что Степанида Андреевна Курочкина умерла.

– Боже, вы шутите?

– Нет.

– Ох… – Короткая пауза. – Стеша… она ведь… Погодите! Она ведь на пять лет меня младше! А когда…

«Не она!!»

Старушка удивленно посмотрела на трубку, начавшую издавать короткие гудки, и медленно положила ее на аппарат.

А Катя поставила крестик рядом с фамилией Анны Тимофеевны, легким движением руки отбросила со лба волосы и набрала следующий номер. – Алло, добрый день.

– Добрый.

– Будьте добры Евгения Ивановича.

– Одну секунду.

«Папа, это тебя!»

«Кто?»

«Какая‑то девушка».

«Девушка?»

Послышались шаркающие шаги: тапочки по паркету.

– Да!

Можно поспорить – отставной военный: короткое, рубленое «да» говорит само за себя. К штатскому «алло» старик не приучен.

– Евгений Иванович?

– У аппарата.

– Степанида Андреевна Курочкина умерла. «Он? Или нет? Пожалуйста, нет!»

Снова пауза, но Катя понимала, что на этот раз тишина в трубке вызвана другими обстоятельствами. Мужчина не переживает печальное известие, а пытается вспомнить, о ком идет речь. Перебирает в памяти бывших сослуживцев, друзей, родственников. При этом дыхание старика осталось спокойным: в армии, особенно в действующей армии, учат относиться к смерти без лишних эмоций. А Евгений Иванович, скорее всего, в действующей армии был.

– Степанида Андреевна?

– Да, Степанида Андреевна, – подтвердила девушка.

«Папа, кто это?» Интересно, кто подошел к телефону: дочь или невестка? Хотя какая разница?

– Степанида Андреевна. Так точно, помню. Вдова полковника Курочкина. Якова Алексеевича. Очень печально. Когда похороны?

Катя положила трубку.

Она отчаянно боялась, что вновь попадет на «него». Набирая номер, поднося к уху трубку, разговаривая с незнакомыми людьми, девушка с трудом подавляла дрожь. Дрожь в пальцах, дрожь в голосе, дрожь в душе. Страх заставлял кусать во время разговора губы. Страх появлялся на лбу капельками липкого пота. Страх требовал никотина, она курила едва ли не каждые десять минут – выбегала на лестничную площадку, садилась на грязные ступеньки и пускала дым, не отрывая застывший взгляд от разрисованной маркерами стены.

Она боялась очередной встречи с «ним».

Боялась, но ничего не могла поделать: снова и снова набирала телефонные номера. Давила на кнопки телефона и говорила…

– Тетя Стеша? Жаль… обязательно расскажу маме.

Твердый баритон, ни капельки не грустный, ни капельки не расстроенный. По всей видимости – взрослый сын старой приятельницы полковничихи Курочкиной.

«Не он!»

– Девушка, а вы кто будете…

Катя поставила очередной крестик. Вновь откинула волосы, тыльной стороной ладони вытерла пот, перелистнула очередную страницу потрепанной записной книжки. Буква «Т», а «он» еще не появился. Может, сегодня повезет?

«Он» появлялся всегда, но она все равно надеялась.

– Будьте добры Маргариту Львовну.

– Это я.

– Я звоню вам сообщить, что умерла Степанида Андреевна.

– Кто?

– Степанида Андреевна.

– Мне ни о чем не говорит это имя.

Сердце ухнуло куда‑то вниз. Далеко‑далеко. В холодную черную пропасть. Руки и ноги стали ватными, чужими. И не осталось сил, чтобы прятать дрожь голоса.

– Степанида Андреевна, – с трудом сдерживая слезы, пробормотала Катя. – Вдова полковника Курочкина. Якова Алексеевича.

– Понятия не имею, кто это.

– Может, ваши родители знают?

– Мои родители живут в другом городе, – спокойно ответила женщина. – Вы ошиблись. Я не знаю никакой Степаниды Андреевны.

– Может, вы снимали у нее квартиру? Или комнату?

«Да вспомни же ты! Вспомни хоть что‑нибудь! Откуда ты могла знать умершую старуху! Вспомни!» Бесполезно.

– Я понимаю, вы расстроены смертью близкого человека, – мягко произнесла женщина. – Но поверьте: я не знаю никакой Степаниды Андреевны. До свидания.

На этот раз короткие гудки достались Кате. Каждый телефонный разговор заканчивается короткими гудками.

Девушка медленно положила трубку на аппарат и ногой отодвинула от кресла журнальный столик.