Вадим Панов - Таганский перекресток

На его счастье, гроза автомобилистов только‑только подкатил к его машине, и оставался шанс спасти «Вольво» от штрафстоянки. Борис уныло подошел к милиционеру:

– Здравствуйте, товарищ капитан.

– Ваша машина?

– Да.

– Предъявите, пожалуйста, документы.

Пивоваров протянул милиционеру права.

– За сигаретами ходили?

– Нет…

– А зачем?

– Мы с хозяином «Лендровера» вас искали. Мы… немного потерлись… чуть‑чуть…

– Какого «Лендровера»?

– Вот здесь джип стоял. – Борис махнул рукой на то место, что ныне занял эвакуатор. – Черный «Лендровер» с… кажется, у него воронежские номера были.

– Здесь не было никакого джипа, – помолчав, произнес капитан.

– Как это не было?

– Вот так. Я прекрасно видел, как вы остановились, включили аварийные сигналы, вышли из машины и отправились к метро. Вы были один.

– Вы ошибаетесь.

– Сначала я подумал, что у вас поломка, но вы не стали никому звонить. Просто ушли. Вот я и спрашиваю: за сигаретами ходили?

Борис сдавил руками виски.

«Джипа не было. Джиповода не было. А церковь? А юродивый?»

А что вообще было?

– Мне стало плохо… – пробормотал Пивоваров.

Милиционер вздохнул:

– Вы пили?

– Нет.

Он подошел ближе, принюхался – перегар не чувствовался.

– Вы принимали наркотики?

– Нет.

– Тогда скажите, почему вы остановились?

– Я никак не мог повернуть на нужную улицу, – твердо ответил Борис, глядя прямо в глаза милиционеру. – Я нарезал пять кругов по площади и не смог повернуть. Я не знаю, что со мной произошло. Я просто не мог повернуть. И не мог оставаться за рулем. Я вышел отдохнуть.

Капитан молчал.

– Я не пил и не принимал наркотики. Я не вру. Но что со мной произошло, я не знаю.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. А затем подошел водитель эвакуатора и поинтересовался:

– Цепляем?

– Нет, – медленно ответил милиционер, – не цепляем.

И протянул Пивоварову документы. У Бориса не было сил его благодарить. Он просто кивнул.

– Счастливого пути, – произнес капитан.

Салон успел основательно остыть, и Пивоваров включил кондиционер на максимальную подачу тепла. А заодно и приемник.

– В ГУВД считают, что смерть Шамиля, последнего из оставшихся в живых родственников Ибрагима Казибекова, положит конец тянущейся с весны войне…

– Нет, только не это!

Борис выключил криминальные новости и медленно поехал вперед. Притормозил, пропуская идущую по пешеходному переходу группу: седой старик с тремя разновозрастными подростками.

И вновь надавил на газ.

«Пора выбираться отсюда!»

Он решил выскочить на Садовое. Все время прямо. Все время прямо. Опуститься под эстакаду, чуть постоять на светофоре и подняться на мост через Яузу.

Прочь, прочь от Таганки!

Прочь от болвана!

Прочь!

И ему почти удалось.

Правое переднее колесо спустило в тот самый момент, когда «Вольво» уже наполовину покинул площадь.

Пивоваров понял, что сопротивляться бессмысленно.

Он дотянул до тротуара, выключил двигатель, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Борис не стал вызывать механиков или менять колесо самостоятельно. Зачем? Сменишь колесо, через мгновение заклинит двигатель. Поставишь «Вольво» на эвакуатор – поломается и тот. Таганка не отпускала, Таганка просила задержаться.

Таганка хотела, чтобы он что‑то сделал…

Что?

Через двадцать минут и две сигареты Пивоваров понял – что.

Он отправился в ближайший магазин и купил книгу о Москве.

И долго читал ее, сидя в салоне машины.

А потом почти час бродил по площади, вглядываясь в старые камни и в лица прохожих, в дома, давным‑давно построенные богатыми купцами, и в новостройки. Он пинал последние кучки желтых листьев, рассматривал проезжающие мимо автомобили и слушал истории, что шептал ему промозглый осенний ветер.

Московский ветер.

Он слушал голос города, в котором родился и вырос. Слушал голос города, о котором, как ему казалось, знал все.

Он знакомился с Москвой…