Андрей Ливадный - Титановая Лоза

Дыхание бойцов в коммуникаторе шлема участилось. Они попарно покидали тоннель, занимая позиции в ожидании команд.

Снова покосившись на лист железа, по которому с завидной периодичностью пробегали волнообразные конвульсии, капитан понял, что электронные карты, полученные от командования, можно смело стереть с запоминающих устройств. Тактическая система не нашла ни одного ориентира, привязка к местности утрачена, и теперь их единственная зацепка — зев прорытого машинами тоннеля да направление на объект.

Взгляд по сторонам не предвещал ничего хорошего.

Окружающее пространство выглядело зловеще. Четыре «улицы», поднятые над уровнем руин, плавно изгибались застывшими вздыбленными волнами асфальта, причудливо переплетались, постепенно уходя ввысь, исчезая в лиловой дымке.

На фоне невероятных картин тотального разрушения резко выделялись цепочки фонарных столбов — они выглядели нетронутыми, лишь некоторые сломаны либо скручены, с остальных, оставшихся ровными (будто они — вызов окружающему хаосу, невольно подумал Егор), свисали порванные провода, а вот с ними-то как раз творилось нечто неладное: при полном отсутствии ветра провода раскачивались, свивались в кольца, пружинистыми спиралями пытались дотянуться до исковерканной земли, искрили, что выглядело совершенно невозможным…

— Юрко, что на сканерах? — Баграмов в потусторонние силы не верил, не раз убеждаясь на практике, что большинство явлений только выглядят необъяснимыми…

— БСК [1] БСК — боевой сканирующий комплекс. в сбое, командир. Пять-шесть метров, дальше не берет. Тут вокруг непонятные энергетические поля.

Ладно. Искры пока что спишем на статику. — Егор обернулся, жестом приказав двум разведчикам выдвигаться на рубеж двадцати метров, усилием воли отогнал непонятно откуда накатившую жуть, взглянул в небеса и, не заметив там никакого движения, выдохнул в коммуникатор:

— Сенченко, Данилов, ко мне!

Двое бойцов выросли за спиной, как тени.

Справа, на удалении от зловещих, уводящих в высь дорог, Баграмов заметил крупный фрагмент многоэтажного здания. Создавалось впечатление, что обломок монолитной бетонной постройки был поднят в воздух, а затем рухнул обратно — вокруг него просматривалось подобие кратера — ровная округлая площадка, окруженная кольцевым валом различного строительного мусора.

— К зданию. Проверить сканерами остойчивость, занять позицию, прикрывать продвижение группы. — Отдав приказ, Егор снова вызвал Юрко:

— Саша, что с дорогами? На чем они держатся?

— Гравитационная аномалия, командир. Сейчас пытаюсь определить точную границу «пятна» пониженной силы тяготения.

— Работай.

Ни хрена себе!… — Егор вновь ощутил неприятный холодок. По всему получалось, что армированное стекловолокном дорожное покрытие сначала подверглось воздействию высокой температуры, деформировалось, а затем отслоилось и застыло, удерживаясь в поле пониженной гравитации, сохраняя целостность лишь за счет конструктивной прочности материала.

— Юрко?

— Передаю данные. Граница аномальной зоны нанесена на карту.

— Сенченко?

— На позиции. В здание не пошли, оно все растрескалось, на одной арматуре держится. На подступах — непонятная серебристая поросль. Сканируется как чистый металл.

Осмыслив полученную информацию, Баграмов мысленно проложил маршрут движения. Если по дороге не будет сюрпризов, то через полчаса группа выйдет к тому месту, где до катастрофы находился Институт имени Курчатова.

Передав данные по маршруту, он негромко скомандовал:

— Парами вперед! Прикрываем друг друга. Один сканирует, второй контролирует обстановку визуально! Пошли!

Четырнадцать километров…

На полигоне, в полной экипировке, используя механическую мускулатуру, Егор преодолевал такое расстояние за полчаса.

Группа продвигалась медленно, бойцы сканировали каждый метр прилегающего к маршруту пространства, выявляя все новые «пятна» гравитационных аномалий, которые они были вынуждены обходить. Постепенно взгляду открывалась совершенно новая реальность. Кровь стыла в жилах от попытки представить, что именно творилось тут в момент катастрофы…

Здания, дороги, коммуникации — все перемешано в немыслимых сочетаниях, в некоторых местах многотонные обломки строений были необъяснимым образом внедрены друг в друга, часто попадались фрагменты строительных конструкций, из которых выступали поверхности других «объектов», начиная от различных труб и заканчивая бытовыми приборами, словно в какой-то момент бетон стал мягким, как пластилин, а сотни различных предметов просто «погрузились» в размягченную субстанцию, оставшись навек замурованными в ней.