Грэм Макнилл - Железный шторм

На возвышенности, в километре на запад от блокгауза, располагалась украшенная башня с крылатыми ангелами на крыше, высеченная из гладкого черного камня. Даже отсюда Хонсю мог видеть, что она построена из материалов не местных, но привезенных с других миров. Дорога, уставленная по краям статуями, уходила вниз от башни, исчезая из виду за горизонтом из вершин бастиона. Каково было ее предназначение и каким образом столь изящный экземпляр архитектуры оказался вдруг в таком пустынном месте, оставалось тайной, но Хонсю не придал ей никакого значения. Стратегической важности в грядущем штурме эта тайна не имела, и потому была ему безразлична.

Кто бы ни спроектировал эту цитадель, он был настоящим мастером своего дела, и Хонсю почувствовал будоражащее шевеление в животе, когда представил, как эта местность будет кишеть людьми и машинами, наполнится кровью и смертью, как будет грохотать со склонов долины артиллерия; он представил ослепляющие клубы едкого, ядовитого дыма и крики умирающих людей, тонущих в вязкой, жидкой грязи под могучей поступью титанов.

Что за секреты хранила эта цитадель? Какое могучее оружие или неведомое сокровище было сокрыто в ее стенах? По правде говоря, Хонсю это было безразлично. Сама возможность штурма этого величественного сооружения уже была большой честью. Желание Кузнеца Войны узнать тайну цитадели было достаточным для Хонсю, который поклялся, что, как бы то ни было, что бы ни пришлось сделать для этого, он первым ворвется в проломленные стены цитадели.

Гулкий грохот эхом донесся из долины, и Хонсю заметил облачко грязного дыма, расцветающее за стенами передового форта. Еще только завидев снаряд в воздухе, Хонсю уже понял, что тот не долетит. И действительно, боеприпас врезался в землю в полукилометре впереди от того места на краю горы, где они стояли, швырнув в воздух огромные куски земли в клубах дыма.

Кузнец Войны проследил взглядом в направлении выстрела и сказал:

– Битва началась. Пора нам побольше узнать о возможностях наших врагов.

Затем он повернулся к своим чемпионам и кивнув Кроагеру:

– Привести пленников.

Командир 383 полка Джуранских драгун Претр Вобан глубоко затянулся сигарой и закрыл глаза, позволив клубам едкого сизого дыма задержаться во рту, прежде чем медленно выдохнуть. Толстая сигара была подарком от адепта Наицина, и хотя в обычных обстоятельствах он предпочитал более мягкий черут, в крепком вкусе этой огромной, вручную скрученной сигары было что-то на удивление приятное.

Наицин курил такие постоянно и истово клялся, что в один прекрасный день имперские апотекарии, наконец, признают, что сигары – достойный спутник досуга для мужчины.

В этом Вобан не был уверен, но если Наицину приходила в голову идея, поколебать его убежденность было непросто. Вобан оперся на железное ограждение и оглядел простиравшийся перед ним пейзаж.

Вид, открывавшийся с южного балкона зала для брифингов, был, мягко говоря, впечатляющим. В день, когда Вобан впервые увидел этот мир, оранжевый цвет пылающего неба поверг его в трепет своим первозданным огнем, но сейчас это сияние вызывало лишь тошноту. Впрочем, как и многое другое на этом забытом Императором обломке скалы. Покрытые пеплом вершины гор тянулись до горизонта, и если бы не холодное бешенство, в котором пребывал Вобан, и густые столбы черного дыма на юго-востоке, суровый пейзаж мог бы даже показаться красивым.

Пока он жив, Вобан никогда не забудет ужасающие сцены из Иерихонских Водопадов, увиденные им на пикт-передатчике: космопорт стал багряным от крови его полка. Груз вины за смерть его солдат не становился легче от мысли, что он был бессилен предотвратить ее. Это были его люди, и у них было право полагать, что командир не станет рисковать их жизнями без веской на то причины. Он не выполнил свой долг перед подчиненными, и горечь этого провала болезненной занозой терзала его сердце.

Иерихонские Водопады в руках врага, и столько погибших, что он как солдат даже не мог представить.

Вобан поймал себя на том, что он обозревает величественную панораму крутых горных склонов, думая о грядущих сражениях.

Какая разница, подумал он, погибнут они или выживут? Разве из-за этого горы рассыплются в пыль, ветер умерит свою ярость или солнце потускнеет? Конечно же, нет, но затем он вспомнил чудовищные картины из Иерихонских Водопадов. Зло, которые они сулили, не шло ни в какое сравнение со всем, что Вобану довелось пережить прежде, и каждый нерв в его теле содрогался от мысли о подобных силах. Во вселенной для них не должно быть места.