Дмитрий Красков - Искатели

— Фанатики? Нет, нет… Фанатиков тут давно уже нет, эх Григорий…

Раздался ужасный скрип, в ушах зазвенело.

Сталкер взял свой дробовик и выглянул в коридор — никого, вышел на улицу. Было так тихо, будто ни одного сталкера не осталось в живых, около детской площадки лежал мёртвый сталкер.

У сталкера в спине был мачете, со странными письменами, грудь была раздроблена, а живот выеден.

— Господи, боже мой… — сказал себе сталкер, он закрыл глаза и открыл — перед ним была просторная квартира, на диване сидел он же. На улице шёл жуткий ливень, распахнулась дверь, вбежал лысый человек весь в крови и с мачете в руках, он упал на пол и говорил себе под нос слова:

— Смех, смех… И детские качели скрипят… Ливень, дождь… Ночь!!!! — закричал он, посмеиваясь — Она не сопротивлялась, я просто…

В ванную быстро!

Вспышка, звук милицейских сирен, выстрел, закрывается тюремная камера, и сталкер снова оказался на улице, он еле сдерживал слёзы.

Сталкер протёр глаза от слёз, пошёл обратно в номер.

Внезапно из рюкзака выпала фотография. На ней были изображены двое друзей. Оба улыбались, но у парня слева в глазах был жутковатый блеск.

«Ты всегда был странным, Тибулов. Жаль, что я за тобой не усмотрел — подумал Атомик.

Грустные воспоминания, давно не давали ему покоя. Уже третий год в Зоне ему снится этот вечер. Окровавленная рубашка, безумный взгляд, а в руке мачете, которое Атомик, подарил на день рождения.

«Ты Гришка, всегда был охотником. До славы, до дичи, а потом переключился на людей — снова подумал Атомик. Пообедав колбасой, сталкер поднял СВД. «Монолитовских» сталкеров не было видно. Атомик оглядел узкий проулок, в окуляр прицела попала мелкая крыса. Ну, ее. Атомик опустил винтовку и снова взял фотографию. Тибулов все еще глядел на Атомика странным взглядом.

«Нафига ты меня подставил? Я бы простил тебя, помог тебе избавиться. Девять гребанных лет в зоне с маленькой буквы»— такие мысли копошились в голове сталкера.

Атомик снова достал КПК. От Искателей не было ответа. В Припяти вообще неважная связь. Небось, «монолитовцы» глушат сигнал. А где сейчас Тибул? Небось, ныкается по канавам.

Ужас в глазах несчастного паренька, которому чуть башку надвое не разрубили, холодил душу. Удар точно от мачете. А живот выеден. Плюс пробита грудная клетка. Ни один мутант не носит с собой мачете, а удар был от мачете.

Тень шевельнулась. Атомик приподнялся. Но высматривать его в переулке было уже бессмысленно.

«Беги, беги, «Тибул»» — подумал Атомик.

В это время Томпсон и его команда уже собирались в путь, в Припять. Попасть в Припять им не составит труда, ведь Припять почти рядом с «Кишкой Зоны».

Припять встретила путников, туманом. Безмолвные улицы, изредка гремящие выстрелами, были настолько привычны для Суферота и Жула что они даже не испугались. Что не скажешь о четырех отмычек Ларика, Эдика, Боббёра и Кулича.

— Не дрейфим, народ — бросил Жул, отмычкам — Скоро у колеса будем.

— Жул, еще раз это сообщение приходило? — спросил Суферот.

— Ага! И сигнал чётче стал — сказал Жул.

Вот и вышли они на широкую площадь, где посередине стояло колесо «Обозрения». А под ним стоял одинокий сталкер.

Томпсон с путниками подошёл к Атомику.

Боббёр с вздохом потёр руки:

— Ух, холодно, однако.

Кулич лишь усмехнулся:

— Надо было комбинезон одевать, а то в последние дни сумерки ужасные, а ты всё в этом тряпье ходишь.

Томпсон спокойно спросил у Атомика:

— Кто вы, и зачем вы посылали нам эти сигналы?

Атомик вздохнул, по щеке побежала слеза, и начал рассказ:

— Я Атомик. Мой друг был маньяком. Когда я это узнал, я всеми силами пытался помочь другу, перестать убивать. Друга звали Григорий Тибулов по кличке «Тибул». Но Тибулу очень нравилась его безнаказаность и все усилия мои пропали даром. От убийств, он получал удовольствие.

А однажды Тибул пришел поздно ночью ко мне весь в крови и с ужасом в глазах. В ответ на невнятное бормотание, я отправил Тибула в ванную. Однако на утро приехала милиция и забрала меня за подозрения в убийствах. Оказалось, что Тибул убивал своих жертв мачете, который я подарил ему на предпоследний день рожденья. На мачете остались мои отпечатки, а Тибул свои убийства делал в резиновых перчатках.

Девять лет я отсидел, большой срок. Затем, сразу ушел в Зону. После того как в Припяти начали жестоко погибать сталкеры, я практически сразу понял, в чём дело. Особенно после как заметил на лице одного из таких мертвецов удар от мачете.