Олег Николаевич Верещагин Клятва разведчика

– Господи, – сказал я и перекрестился. Зажмурился, помотал головой. Неужели я так сильно ударился затылком? Или я вообще умер?

Открыв глаза, я прислушался. Вокруг царила лесная тишь. Ни единого человеческого звука.

Мне стало страшно. Именно от этой тишины. Я ещё раз осмотрелся и ущипнул себя за руку. Сильно, больно ущипнул, и эта боль заставила меня поверить в реальность окружающего меня пейзажа. Но с другой стороны – этого же не могло быть. Вообще не могло. В принципе.

И всё же это было.

Я раньше иногда задумывался, куда пропадают те десятки людей, которых постоянно кто‑то разыскивает. Нет, большинство или убегают, или их похищают. Но ведь есть случаи, которые никак объяснить нельзя. У «АСК" а есть приятель, майор милиции. Однажды он с нами ходил в поход и беседовал вечером, ну, костёр, всё такое… Он клялся нам, что из ста случаев неожиданных пропаж 75 – побеги и уходы (такие люди, что взрослые, что дети, почти всегда или сами возвращаются, или их находят), 24 – похищения (и этих не находят почти никогда). Но есть ещё один случай из ста – один процент – который необъясним в принципе. Вообще никак. ВООБЩЕ, понимаете? Ну – мать выглянула из комнаты в коридор – на секунду, не больше – а у неё за спиной пропал шестнадцатилетний парень; отворачивалась по счёту „раз“ – сидел за столом, повернулась по счёту „два“ – нету. Или водила обошёл вокруг грузовика на пустынной полевой дороге, на пару секунд скрылся из глаз напарника – и всё.

Кажется, теперь мне предстояло точно узнать, что с ними случается. Ведь это так и выглядит – Олег повернётся на мой вскрик, подойдёт к яме, а меня нету.

И что тогда? Меня будут искать… А мама?! А отец?!

В этот момент я готов был принять или придумать любое объяснение, лишь бы защититься от этих мыслей.

– Лю‑ди‑и‑и!!! – заорал я отчаянно, даже кулаки стиснул и на цыпочки привстал. Ответом мне было молчание леса.

На дороге отпечатались множество следов – и каких‑то колёс, и человеческих ног, и некоторые выглядели свежими. Я побежал в ту сторону, где располагался Сухой Лог. До него оставалось ещё немало, но, в конце концов, это же не пешком до Китая, а люди тут есть. Я доберусь туда и попробую выяснить, что и как. Может быть, это всё‑таки некая глупейшая шутка, какой‑нибудь выверт природы, и всё разъяснится, как только я окажусь в деревне…

…Переходя с рысцы на шаг и обратно, я двигался по дороге часа два, не меньше, стараясь сосредоточиться только на беге и больше ни о чём не думать. Становилось всё теплее, солнце поднималось выше, прогоняло утренний майский холод, от вчерашнего дождя не осталось и воспоминаний. Берет я убрал под погон, расстегнул пошире куртку.

Дорога кончилась неожиданно. Вернее, она не кончилась, а повернула под прямым углом, и на этом повороте стоял указатель. Я затормозил и остался стоять, задрав голову.

Чёрным по белому на нём было написано:

dorf. Suchoj Log

5

Я стоял и смотрел на столб с указателем непонимающими глазами. Потом пошарил взглядом вокруг – сам не знаю, зачем – и увидел в молодой траве обломок синей с белым таблички. Медленно наклонившись к ней, я прочитал пошедшие пузырями белые буквы вслух:

– "…ой Лог».

Выпрямился и посмотрел туда, куда показывала стрелка.

Дорога резко шла под уклон. Под горкой начиналась деревенская улица. Два крайних дома чернели развалинами. Оттуда не доносилось ни звука, хотя остальные видимые дома были целы. За деревней снова начинался лес, на его фоне что‑то двигалось. Я присмотрелся. Трактора?

Но это были не трактора. Впереди юрко подскакивала коробочка мотоцикла с коляской. А за ним неспешно, переваливаясь с борта на борт, ковыляли на фоне березняка два бронетранспортёра. Из воинской части, что ли? Или кино снимают?

Я снова посмотрел на указатель.

Дико вскрикнул и со всех ног бросился бежать в лес, не разбирая дороги.

* * *

Сжав голову ладонями, я сидел под сосной и пытался не думать. Если не думать, то всё разрешится само собой. Я посижу‑посижу, встану, пойду на дорогу и там найду остановку автобуса. И поеду на нём домой. Подальше от этого сумасшествия. Если не думать, то ничего и не будет. я посижу‑посижу и всё утрясётся. Я поймал себя на желании сунуть палец в рот и, отдёрнув руки от головы, зажал их между колен и закачался, тихо постанывая.

Перед глазами у меня плавала вывеска.

dorf. Suchoj Log

Я зримо ощущал её, он змеилась и текла через моё сознание чёрной струйкой.