Василий Звягинцев: Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

И откуда они взялись на нашу голову, эти дуггуры?!

«А оттуда и взялись, — ответил он сам себе, — предупреждали ведь Игроки, не лезьте в тайны мироздания, оно вам рано или поздно отомстит. Андрею первому отвесили, кто следующий и что придумают для него?»

— То есть, вы считаете… — Он не стал договаривать.

Удолин со скорбным выражением кивнул и развел руками.

— Ни один человек долго такого не выдержит…

Сашка и сам это понимал. Или провал в пучину настоящего безумия, с распадом личности, или…

Он видел картинку своей вероятностной смерти, и это было очень страшно, а теперь Андрею уготована куда худшая участь.

— Неужели и Антон ничем не поможет? — уцепился он за соломинку.

— Сомневаюсь. Разве что полностью переформатировать структуру мозга, но тогда это будет просто другая личность. Вы же не могли не задуматься над фактом — удар был нанесен не здесь, а на другой планете. Андрей принес «заразу» с собой, невзирая на расстояние и деформации времени. Замок вообще вроде как вневременной… Кстати, вот великолепное подтверждение теории о едином эфирном поле. Параллельные реальности, сколько бы их ни было, погружены в единый субстрат…

Слово «великолепное» показалось Шульгину крайне неуместным, но что взять с профессора? Он из тех натур, что для блага науки способны до последнего диктовать стенографистке впечатления от собственной агонии.

— Ну, что ж, — Сашка глубоко вздохнул, вытащил сигареты, — будите Андрея. Я все же попробую прописать ему кое-какие препараты… Попытка не пытка…

И вдруг его осенило. Идея, наверное, давно подспудно зрела в подсознании и только сейчас, когда он на секунду отвлекся от горестных мыслей, пробилась наружу.

— Вневременной… вневременной… Не такой уж вневременной, если имеется синхронизация между Валгаллой, тем местом, где сидят дуггуры, и нами здесь… Стоп! Кажется, я придумал…

Новиков проснулся. Обвел глазами комнату, встал, потряс головой.

— Ну что, господа эскулапы, до чего додумались? Будем лечить или пускай живет? Саш, давай сигарету…

— Как себя сейчас чувствуешь?

— Честно — почти так же. Ободряет лишь надежда, что вы меня вытащите. Как, Константин Васильевич, магия ведь почти всесильна?

— Дум спиро — сперо, [6] Пока дышу — надеюсь ( лат .). — в тон ответил Удолин, но вышло у него не до конца убедительно.

— По-онятно, — протянул Андрей, внешне спокойно.

— Психиатрия чем и хороша, — сообщил ему Шульгин, раскрыв портсигар, — что наши пациенты обычно умирают только от старости. Да и препаратики мои творят чудеса, как ты неоднократно убеждался, по другим, впрочем, поводам. Эффективность у них выше мировых стандартов. Так что не дрейфь, и не таких в чувство приводили. А теперь пойдем.

— Куда еще?

— Тут недалеко. Константин Васильевич, вы, кажется, давно пропустили урочный час? Позавтракаем, по чарочке плеснем, за успех…

Шульгин говорил в своей обычной манере, никакой фальши в его словах не чувствовалось, и Андрей снова поверил, что все обойдется. Да действительно, смешно бы было…

Они снова пришли в Сашкино убежище, где тот прежде всего накрыл стол для легкого завтрака, предоставив Удолину разбираться с содержимым бара. Глядишь, подзаправится, очередная сверхценная идея в голову придет.

Шульгин не торопясь пересказывал Андрею результаты обследования и выводы, к которым пришел консилиум. Говорил, ничего не скрывая, за исключением окончательного приговора. Мол, дела обстоят так-то и так-то, но разыскать источник вредоносного излучения и погасить его не составит особого труда, раз профессор зафиксировал частоты, на которых происходил обмен психическими ударами.

Андрей усмехнулся. Может, оно и так, конечно, это было бы очень хорошо, но интуиция — штука такая, работает помимо разума.

— А если, руководствуясь больше мистикой, чем наукой, допустить, что меня настигло «посмертное проклятье»? По каковой причине отменить его просто некому? Чеширский Кот исчез, а улыбка осталась…

Они еще немного потешились мыслью, обыгрывая всевозможные варианты этой и других гипотез, выпили с профессором, продолжили «околонаучный треп», как это называлось в их кругах. Шульгин, не подавая вида, пристально наблюдал за Андреем — жестами, мимикой, интонациями, за тем, как он подносит рюмку ко рту и закусывает. Иногда подбрасывал как бы ничего особенного не значащие фразы. Занимался своей нормальной, за последние годы несколько подзабытой работой.