Владимир Абрамов - Симбионт и лень

Такой тон до боли знаком, это она ещё добродушно говорит, можно сказать, любя. И как я терпел эту мегеру?

Так, стоп! Что-то в этой речи было странным… Бли-и-н! Да ведь она же говорила на общем языке содружества, а не на русском!

— Мама, вы инопланетянка? — на случай, если вдруг послушалось, перехожу на язык содружества.

— Значит, не ошиблась! — довольно ухмыльнулась тёща. — Заходи, давай, нечего соседей привлекать.

Мы прошли на кухню. Дама по хозяйски разместилась в стуле, стоящем в дальнем углу возле окна, с того места открывался вид на коридор. Я занял место на противоположной стороне стола.

— Где Наташа? — прерываю затянувшееся молчание.

— У меня для тебя плохие новости, — начала тёща непривычно серьёзным тоном. — Пока ты хрен знает где шлялся, твои родители… — она поджала губы.

— Что? — нахмурился я, приготовившись к худшему.

— Сергей, твои родители погибли полгода назад, — нанесла сокрушающий удар по моей выдержке тёща.

— Не успел, — прошептал я, прикрыв глаза.

Хотелось расплакаться. Да что там плакать, было желание закатить истерику и самобичевание. Если бы вернулся на полгода раньше…

— Как? Как они погибли?

— Полетели на отдых в Египет, их самолёт рухнул, — ответила тёща. — Наташа занималась их похоронами, а после…

— Что ещё? — я внимательно посмотрел на женщину.

— Тебе это сильно не понравится, — покачала головой собеседница, но поймав мой пристальный взгляд, тяжело вздохнула. — Она теперь живёт с Максимом.

— Вообще шикарно! — заглушая душевную боль, ехидно ответил я. — Кто такой, где живёт?

— Сергей, погоди рубить с плеча, — стальным тоном попыталась урезонить меня дама. — Тебя долго не было, все считали, что ты погиб. По крайней мере, именно так объявили власти Германии. Они вначале признали всех пассажиров автобуса пропавшими без вести, а через полгода безуспешных поисков вас всех признали погибшими.

— Замечательно, низзла им в задницу! Чтобы их сожрал ящероид, любящий выкладывать голофото еды в галосеть! Меня всего полтора года не было, а родители, которые не были ещё особо старыми, погибли. Супруга нашла себе хахаля. Что дальше? Планета сойдёт с орбиты? Сегмент завоюют арахниды?!

— Полагаю, вас, всех, кто ехал на автобусе, похитили пираты? — предположила тёща, старательно переводя тему.

— Мама… Или я уже не могу вас так называть?

— Зови, как привык, — дама не обратила, или сделала вид, что не обратила внимания на мой ехидный тон.

— Вы неплохо осведомлены о содружестве. Говорите на общем языке без акцента, знаете о пиратах. Мне интересно, кто вы и откуда? И как опознали во мне выходца из космоса?

Теща ухмыльнулась, перевела взгляд на мой пиджак и произнесла:

— Сложно не узнать офицерскую форму эльфийского капитана. Я, как-никак, принцесса сектора Малоков, многому училась. А вот откуда на тебе, человеке, такая одежда? Вот это серьёзный вопрос.

— Принцесса? — от таких новостей у меня всё вылетело из головы. — Как?! Это что, выходит, что Наташа тоже принцесса?

— Ты не еврей, а узбек, так что под израильтян не коси, — саркастично заявила собеседница. — Не надо отвечать вопросом на вопрос.

— Генетически я эльф, — невозмутимо пожимаю плечами. — В юности подвергся какому-то эксперименту неизвестных инопланетян, вот и стал таковым, только острыми ушами не обзавёлся. Точнее обзавёлся, но лишь когда попал в руки эльфийских таможенников, которые после медицинского обследования опознали во мне сородича.

А что, говорить этой женщине всю правду? Непонятно, что там у нас с Наташей, но вот с тёщей никогда не было хороших отношений.

— Ха-ха-ха! — смеясь, женщина запрокинула голову и опёрлась затылком о межкомнатную стену. — Так вот откуда у внучки острые уши и магический дар! А я-то думала, что проснулся ген одного из венценосных предков. Был у нас в роду один эльф, правда, очень давно. Интересно, кто же над тобой так извратился? Не они ли тебя похитили, а, зятёк?!

— Не они, — качаю головой в стороны. — Обычные пираты. Кстати, поздравляю, «мама», судя по последним новостям содружества, вы с Наташей и нашей дочкой остались единственными представителями королевской семьи сектора Малоков.

— Папу убили? — опешила женщина. — Но как? Он же… А армия, а доктора? Он же ещё и двухсот лет не прожил!

Не знаю, почему так, но бывает, сделаешь человеку гадость, и самому легче становится. Не одной же тёще ехидство расточать? Нанести симметричный ответ? Могу, умею, практикую. Но есть в преподнесении плохих новостей и нечто гадкое, оставляющее неприятный осадок в душе.