О'Санчес - Добудь восход на закате

Яблонски задумался на мгновение.

— Нет. Необходимо кое-что с архитектором обсудить, я его уже вызвал сюда, на тринадцать тридцать. И по квартире многое назрело, и за городом. Видите, не сплю, тоже аудиенции назначаю. А кроме того, я должен подумать насчет острова, потому что я пока даже не представляю, с какого боку к этому подступиться.

Еще более укрепилось желание Сигорда убраться ко всем чертям, подальше от цивилизации, «у врат» самой мэрии, на служебной автомобильной стоянке, для посторонних платной. Сигорд выходил из мотора, а некий господин неподалеку, видимо только что из мэрии, готовился садиться в свой. Он глянул на Сигорда и не узнал его, равно как и Сигорд безразлично скользнул взглядом в чужое лицо и зашагал к дверям. Но невысокий этот мужчина как две капли воды походил на «Энди Уорхола», отзывавшегося также на кличку Блондин. Почему-то возникла уверенность, что именно к Шредеру приходил сволочной «Энди Уорхол», и от этого предположения стало предельно противно во рту и на сердце...

Во время разговора с заместителем мэра, господином Шредером, Сигорд попытался косвенным образом прояснить свои сомнения — вроде бы нет: господин Шредер прибыл из Дворца буквально за пять минут до встречи. И то хлеб. Прием шел полчаса и стороны расстались, довольные друг другом, хотя Сигорду показалось, что господин Шредер слегка разочарован краткосрочностью взаимного интереса...

— Стой! Стой, рожа ты некрещеная! Стой! Вылазь из кабины, глуши движок!

— Чего кричишь, зачем шумишь, начальник? Зачем обзываешься?

— Затем, что слышать надо, когда зовут.

— Так движок-то — ревет, как услышишь? Я правил не нарушал, что говорят — делаю. Я все делаю как мне положено, а по другому не делаю.

— Где твой наряд? Где права?

— Чего?

— Где квиток с заданием?

— Какой квиток?

— Бумага! Или китаезы все такие тупые? С подписью и печатью твоей фирмы, задание для тебя на твою работу!

— Вот она. Зачем кричать? Прораб сейчас подъедет, грузовики подъедут, два бульдозера подъедут, я не один работаю, я стены должен ломать, это и знаю, а больше ничего не знаю. Ага! Вон прораб едет. — Работяга облегченно заулыбался, утопив глазки в широком прищуре, — низенький, щупленький, комбинезон не по росту, зубы врозь, наверняка недавний иммигрант. Господи помилуй, во все щели-то они лезут...

...Теперь с него взятки гладки, теперь пусть лягавый к прорабу придирается, а он Юнь Лин, человек маленький и за чужие дела отвечать не собирается...

...Да, на этого прораба так не прицыкнешь, сразу видно, что другого замеса. Эх, хотя бы одно дежурство без нервов прослужить...

— Ты чего, брат! На кого наезжаешь? Знать ничего не знаю, у меня все документы в полном порядке, понял? Вот у меня наряд, понял? А вот разрешение. Которое для меня, унтер, маяк и руководство к действию, при всем уважении к полиции, лично к тебе и устным твоим распоряжениям. Мы, фирма наша, муниципалитету подчиняемся и принадлежим ему, то есть, тоже люди государственные. — Прораб постучал кулачищем в хриплую грудь, как бы жестами подтверждая свою государственность. — Хочешь — пузырь раздавим после работы, я ставлю, а сейчас изволь мне не мешать.

...Вот же харя небритая, только и забот, что пузыри с таким распивать. Можно было бы и распить, кстати говоря, но надо сначала сойти с ума и забыть матерный приказ этого козла в погонах, господина подполковника.

— Все равно — стой и не ори на весь пустырь. И я уже абсолютно официально говорю, без шуток: только попробуй тронь хибару, только попробуй! Останови технику, все заглуши, всем прикажи. А сам встань рядом, будь паинькой и тихо-тихо жди, я сейчас доложу по ситуации... Будешь самовольничать — надолго пожалеешь.

Минут пять унтер-офицер переругивался с диспетчерской, да минут пять — уже совсем иным тоном — докладывал куда-то, потом они все вместе, семь человек и пять единиц техники, ждали битых два часа, маялись, покамест не приехали два мужика и две тетки из городской мэрии. И прораб не зевал, по трубке позвал подмогу — тоже трое с портфелями и в галстуках: адвокат, инженер фирмы и столоначальник из местного муниципалитета. Свара шла долго, со сличением печатей и подписей, с уточняющими звонками и доносами наверх. Однако, городские козыри оказались сильнее районных, и строительная техника, ворча, ругаясь, отплевываясь клубами сизого дыма, покинула пустырь. А потом и люди испарились, вслед за механизмами, оставив дом сумеркам и одиночеству.