О'Санчес - Что может быть круче своей дороги?

— Слушай, капрал... У меня дети с температурой слегли, домой спешу. Давай без квитанции, по-братски, все ведь мы люди? Другое дело. Спасибо... Что? Ясен пень, учту. Говорю, случайно: думал, успею на желтый. Счастливо...

Мои же детишки, Элли с Жаном, не то что я в детстве: заболели — значит, действительно хворают, без хитростей. Им бы и в голову не пришло — школу закашивать: просто бы маму уговорили, хотя Шонну на это подбить — как раз не просто. Но они бы справились с этой задачей, и справлялись, благо таких просьб — на двоих за все годы — в ладонь уместятся. В сто раз чаще на дополнительные внеклассные занятия записываются. Откуда они у меня такие хорошие!?

Вспоминаю, как мы в девятом классе придумали ноу-хау: как нагонять температуру под мышкой: лоб и щеки натирали перцем, для красноты и жара, а за пазухой держали самопальный такой приборчик, в котором неправильно вставленные керамические батарейки... или элементы... что-то там нагревались... Дураки стоеросовые, несмышленыши: стоило двоим первопроходцам добиться успеха, как мы, остальные, целым стадом ломанулись в том же направлении... Угу. Был у меня приятель, Винценто, Венчик, так на нем вся наша афера и захлопнулась: увидев «сорок два» на градуснике, наша фельдшериха чуть ли ни в обморок грянулась: хвать хворого отрока за рукав и давай звонить в неотложку, с немедленной госпитализацией... Вскрылся, короче обман, и всю нашу компанию едва из школы не турнули, «за организованный саботаж учебных занятий»... Но нам еще повезло, потому что родители бросились к директору молить и отмазывать, и в результате никого не выгнали. А вот первым двоим «счастливчикам» пришлось хлебнуть позора: директор школы со школьной же врачихой — составили садистский преступный заговор против мошенников, и прямо на дому устроили бедолагам повторное освидетельствование с промером температуры, однако градусники на этот раз совали не «подмышечно», а «ректально», в задницу, то есть, обследовали на американский манер...

И на общешкольной линейке, естественно, громогласно зачитали результаты: «... поскольку повторное освидетельствование показало, что никаких температурных отклонений при замере в ректальной...» — выговор с предупреждением об исключении. До этой линейки мало кто понимал значение медицинского слова «ректальный», да и откуда бы, оно ведь — не матюги... Через день это знали все, вплоть до первоклашек... Да я бы лучше из школы вылетел, чем позволить себя парафинить подобным образом. Это же надо выдумать такое зверство: градусники в задницу вставлять? И что они себе, в Штатах, такие покорные овцы? Подмышек им мало?..

— Наконец-то! Ричик, где же ты был так долго? Знаешь, как я боюсь без тебя?

— А чего бояться-то? Как у них? По-прежнему тридцать восемь, не падает?

— Угу, с хвостиком. — уткнулась мне в грудь и слезами галстук поливает.

— Фигня, чего реветь-то? У обоих не падает? Врача вызвала? Почему не едет?

— С минуты на минуту будет, у него был очень срочный вызов, сложный случай, он уже перезванивал, извинялся.

— Не плачь, моя птичка, они ведь взрослые, сильные ребята... считай, что уже тинейджеры... Сейчас, руки вымою, кобуру сниму... Где они лежат, оба в нашей комнате? Правильно.

Эх, малыши вы мои, малыши... Шонна свила им в нашей комнате по гнездышку — естественно, они упросили, чтобы их кровати рядышком были, веселее так болеть. Температура — не температура, а первое, что я сделал, войдя в комнату, это грозным рычанием прервал драку: Жан лупцует бедную маленькую Элли подушкой, а она хохочет и завывает одновременно... Это называется — крошки ждут неотложки... Отобрал я древний пластмассовый меч без гарды, которым маленькая сестричка дразнила под бока старшего братца, вернул на место фехтовальную подушку... Горячие оба, глаза красные, кашляют... Только обнял каждого — врач, господин Альфонс Дузе. Наш, домашний, он и детишек лечит, и Шонну консультирует по женским делам, и мне пару раз ссадины на костяшках пальцев обрабатывал, не специально для этого приезжал, а так, заодно... Почти что член семьи, дети его любят и совершенно не боятся, зовут дядя Альф, а за глаза — Пузатым Эльфом. Господин Дузе — подчеркнуто старомоден, я бы даже сказал, не по эпохе: трость с набалдашником слоновой кости, пенсне, эспаньолка... Ему бы еще галоши на ботинки... Но врач отменный, несмотря на свои семьдесят, долгого ему здоровья! У меня тоже есть для него кличка, но сугубо тайная, только Шонна о ней знает: Дуче! Сама же смеялась, узнав, и сама же меня за нее укоряет! Женщины — самый легкомысленный и непоследовательный народ в мире. Но и самый многочисленный во Вселенной, с этим приходится считаться.