Сергей Тармашев - Каждому своё 2

– Тебе что, понравилось меня доставать?! Убейся об стену! – зло зарычал он, и видеофон погас прежде, чем девушка успела произнести хоть слово.

Ингеборга торопливо зажала пальчиком сенсор звонка, и, едва злобная физиономия вновь появилась на экране, скороговоркой выпалила:

– Я-резинку-для-волос-в-ванной-забыла-пожалуйста-можно-я-заберу-она-очень-нужна-у-меня-последняя-осталась-без-нее-как-без-рук!

К ее удивлению, дверь открылась, и капитан угрюмо заявил:

– Забирай!

Она бегом рванула в ванную, нашла резинку и с выражением неподдельной радости и облегчения заулыбалась хмуро взирающему на нее полуобнаженному Порфирьеву:

– Спасибо большое! Я боялась, что вы не откроете и скажите: «Завтра заберешь!». А мне без нее на работе очень неудобно! – Ингеборга открыла свой пакетик: – А можно я…

– Проваливай отсюда! – зарычал капитан. – Пока я тебе башку не оторвал!

– За что? – весело удивилась она, копаясь в пакетике. – Это же всего лишь резинка для волос…

– Сначала баба забывает у тебя дома резинку для волос, – многозначительно прорычал Порфирьев, – потом тапочки, потом зубную щетку, а потом себя! Умчалась отсюда!

– Эмм… – ошарашенно замерла блондинка, замирая под сердитым взглядом с рукой внутри пакета.

– Что?!!

– Я хотела попросить… – она невольно втянула голову в плечи, – можно оставить у вас беговые кроссовки, чтобы не таскать постоянно…

Порфирьев тихо взревел и бросился к ней. Она инстинктивно попыталась убежать, но могучая ладонь схватила ее за шею, больно сжимая пальцы, и капитан потащил Ингеборгу на выход.

– Больно же! – она извивалась, пытаясь вырваться из железной хватки, но так было только хуже. – Вы сломаете мне шею! – девушка усиленно перебирала ногами, чтобы успеть к выходу поскорее.

– Поставишь себе шину Шанца, если что! – рявкнул капитан, выставляя ее за дверь.

Дверь захлопнулась, и Ингеборга, тяжело вздыхая, направилась в медотсек, скользя по прохожим хмурым взглядом. Похоже, ее депортация из капитанского номера произвела фурор. Судя по лицам, женщин это очень порадовало. Что, спрашивается, тут такого радостного? Она не успела дойти до центрального коридора, как ее догнал кто-то из мужчин и галантно предложил свою помощь в решении любой проблемы. Пришлось вежливо поблагодарить и отказаться. Девушка добралась до медотсека, заперлась в своей квартирке и принялась стирать тренировочную одежду в раковине для мытья рук. Сдавать в химчистку смысла нет, там всегда очередь на несколько дней. Даже две очереди, учитывая, что вся администрация Центра обслуживается вне очереди и из нее тоже получается очередь. Так что же все-таки стало причиной ее личных бед? Из-за чего капитан ведет себя с ней так, как со всеми? Если из-за жучков в его номере разговора не выходит, то она поговорит с ним в медотсеке. Раз шум воды мешает прослушке, то можно поговорить возле душевых кабинок стационара. Завтра же!

Но на следующий день Порфирьев в медотсек не явился. Ингеборга связалась с приемной Брилёва, чтобы выяснить, в чем дело, и оказалось, что на поверхность сегодня вышли только инженеры и механики Миронова. Они проводят там ходовые испытания грузовых аэросаней, а Экспедиционный Корпус готовится выдвигаться в Росрезерв. Еще через пять часов с поверхности начали прибывать люди, их оказалось втрое больше обычного, потому что ради устранения последних шероховатостей и выявленных проблем Брилёв бросил на доводку аэросаней всех технических специалистов, так или иначе имевших отношение к этой области. Ингеборга не покидала операционную тридцать часов, и увидеть Порфирьева ей так и не удалось. К тому моменту, когда всем вернувшимся с поверхности сотрудникам была оказана полная медицинская помощь и появилось время поспать, она едва переставляла ноги от усталости. Как она добралась до кровати и улеглась в постель, Ингеборга так и не вспомнила.

Проснувшись, она узнала, что экспедиция под командованием Порфирьева покинула бункер несколько часов назад. От сознания того, что она не смогла попрощаться с капитаном, на нее навалилась печаль, и всю смену Ингеборга провела в грустном расположении духа. Там, наверху, за прошедшее время стало еще опаснее. А ему вообще нельзя выходить на поверхность. Вместо этого он ушел туда на сто часов, и это если все пройдет гладко. А если нет? У них ведь медиков нет. Ей бы стоило отправиться с ними, но единственного врача на весь бункер никто не отпустит в такую рискованную поездку.