Михаил Шухраев - Изнанка света

— Да здравствует армия! Слава министру обороны! — неслось по рядам.

Еще мгновение — и люди пришли в движение. Начался штурм никем не охраняемых входов.

В этот момент Редрик заметил кого-то из европейских О.С.Б. — он не знал его по имени.

Тот тоже стоял в толпе и сейчас пребывал в небольшой растерянности. Вроде бы, все уже сделано, — все, что в их силах. Что дальше?

Ред начал пробиваться к нему, держа в правой руке знамя с прорезанной дырой, которое ему передали — он даже не заметил, кто именно.

— Привет, — проговорил Редрик по-русски. Незнакомый маг сперва не понял, потом расплылся в

улыбке.

— Из России? Тогда, салют! «Умбра»?

Ред кивнул. Коллега чуть помрачнел — самую малость, из чего можно было понять, что он — не из Темных.

— Варшава! Матей Гурницки, «Астра». Что, лихо мы их?!

— Лихо! Только, по-моему, еще никакой победы…

— Вечно вы, Темные, всякую гадость пророчите! — рассмеялся поляк. — Победа! — закричал он.

— Победа! — откликнулись люди на площади.

И в этот момент в небе раздался неясный шум. Над крышей Дворца эдельвейсов показался вертолет.

— Бегут, сволочи! — закричали вокруг. — Удрал! Держи вора!

Какой-то подросток рядом с Редриком орал ругательства, подняв средний палец к небу. А потом люди вновь пришли в движение, бросившись к дворцу. Теперь им не препятствовал никто. Но еще до того, как Редрик успел добежать до входа, на балконе показались совершенно незнакомые люди, тащившие тяжелый, в золоченой раме портрет Леона Андруцэ. Кто-то глянул вниз — не хватало только скинуть эту гадость на людей. Нет, под балконом было пусто, и портрет рухнул вниз, а над балконом взвилось пробитое знамя.

— Друзья, диктатор бежал! — кричал кто-то в микро фон. — Да здравствует победа! Да здравствует Констанца! Слава армии! Слава министру обороны! Слава — вам!

Он выкрикивал в микрофон еще что-то, его почти не слушали. Люди вокруг походили на очнувшихся после сна или тяжелой болезни. Страх и многолетняя тоска исчезли — точно также, как растворились бесследно люди в штатском, наблюдавшие за выражением чувств собравшихся.

Теперь нужно было отыскать Эйно. Редрик расстался с польским коллегой возле самого входа во Дворец эдельвейсов.

Нужно было понять, что делать дальше.

Победа легкой не бывает. Тем более, если твой противник — вовсе не человек. И даже не обитатель Запределья.

Диктатор, точнее, СУЩЕСТВО, которое заполняло его оболочку, было абсолютно чуждым. Разумное насекомое с какой-нибудь отдаленной планеты — вот с кем можно было его сравнить. И от такого чужака можно ожидать чего угодно.

Санкт-Петербург,

наши дни

Пожалуй, то, что Ника оказалась сегодня у Эвелины, было для нее благом. Все же — под крышей, а не на свежем воздухе и уж тем более, не в склепе. Но даже не это главное. Последнее время она оказалась в каком-то тумане, мысли постоянно путались, а прогулки она совершала по очень и очень странной местности. Только сейчас, поднимаясь по узкой, пропахшей кошками лестнице, Ника осознала, что с ней творится нечто странное.

Эвелина могла бы во всем разобраться.

Имена у тусовщиков иногда бывают самыми невероятными. К примеру, Ника почти уже забыла, что когда-то ее нарекли Ирой. Леди Джагара (которую порой называли в шутку «японской волчицей») — это всего лишь аристократичный персонаж фильма-аниме. А вот Эвелина… Вообще-то, по паспорту эта светловолосая девушка звалась всего лишь Александрой. Но второе ее имя тусовочным не было, оно иногда появлялось в некоторых совсем уж «желтых» газетах — там, где печатаются объявления короткой строкой:

«Колдунья Эвелина. Сглаз, порча, любовная магия. Имеется гарантия. Тел….»

Увы, пока что больших объявлений с фотографией — «салон колдуньи Эвелины: мы поможем Вам стать счастливыми» — не было. Для этого надо работать и работать. Но и того, что имелось, оказалось достаточным, чтобы девушка чувствовала себя профессионалом в магии.

Ни о каких «Воинах Армагеддона», а уж тем более — об О'СБ., — Эвелина слыхом не слыхивала. Да и ее заказы сводились к просьбам дамочек недалекого ума отомстить сопернице, вернуть друга или любовника и тому подобной ерунде. Иногда друг-любовник возвращался, это можно было считать случайностью, а можно — и последствием применения магии.

Эвелина предпочитала последнее.

Но куда больше ее интересовала магия, которая не имеет практического применения и на которой нельзя заработать.