Михаил Шухраев - Изнанка света

Оля заказала два бокала, и они с Настей уселись за столиком так, чтобы видеть сцену. Рядом вовсю развлекался народ. Кто-то пытался не очень умело танцевать, остальные молча пили, глядя на слабые кривляния какой-то совсем малоизвестной команды на сцене — этих ребяток наверняка выпустили только для «разогрева» — то есть, пока они создают музыкальный фон, вполне можно заказать коктейль или поболтать с друзьями. Потом тоже будет можно, да не захочется.

Наконец, командочка убралась под жиденькие аплодисменты, а ведущий заявил, что сейчас будет «гвоздь программы» — выступят девушки, числом, разумеется, тринадцать, каждая из которых была бы вполне достойна сделаться невестой графа Дракулы.

— Или — Франкенштейна, — тихо заметила Настя.

Оля тихо рассмеялась — пожалуй, большинство манекенщиц были и впрямь редкостной красоты и пропорций. Самое ужасное было то, что на них почти ничего не оказалось — черные купальники (а чем же ЭТО еще могло быть?) можно было едва-едва заметить на массивных телесах. И каждая из них пыталась подражать профессиональным моделям на подиуме.

Выглядело вся сцена пародийно.

Все девушки «блистали» татуировками, которые колыхались при каждом их шаге. Но не только татуировками — у одной из них на руке был процарапан египетский крестанкх. Видимо, «расцарапы» считались здесь последним писком моды.

Оля не выдержала первой и отвернулась в уголок, корчась от смеха.

— Ты погоди, сейчас второй заход, наверное, будет… — предсказала Настя — и не ошиблась.

Второй заход был еще интереснее — теперь демонстрировались прозрачные топики (Оля решила, что сделали их из прозрачных же колготок). «Манекенщицы» увлеченно демонстрировали свои довольно-таки отвисшие для столь юного возраста прелести, и выглядело это и в самом деле мрачно — особенно под записи «Лакримозы», которые поставил ди-джей.

Наконец, «показ мод» завершился, чему порадовались даже некоторые зрители.

— Они же уродины, — услышала Оля речи какой-то девушки за соседним столиком. Девица с рыжими волосами на одной половине головы (вторая была старательно выбрита) обернулась к своему спутнику. Она уже успела основательно нахлебаться «крюгеровки», а это способствовало прямодушным высказываниям. — Нет, ты только полюбуйся! Я хоть и не манекенщица, а смотрелась бы лучше. И вообще, во мне есть что-то древнегреческое…

— Она права, — шепнула Настя. — Были в Древней Греции такие гарпии…

Объявили перерыв, народ потянулся к буфету. Оля попробовала через соломинку «крюгеровку» и поняла, что это лучше не пить. Никогда в жизни.

— А они вот еще и удовольствие получают… — покачала головой Настя.

И в этот момент Оле показалось, что нечто пытается дотронуться до ее сознания — что именно, она так и не поняла. На секунду ей показалось, что стены превратились в серые сгустки какой-то неприятной вязкой массы, а люди — все, кто находился в зале — распластаны между этими стенами.

А потом это ощущение разом прошло.

Она с тревогой посмотрела на подругу. Настя сидела совершенно спокойно, делала вид, что потягивает через соломинку ядовитую жидкость неизвестного происхождения и качества.

— А вот и началось, — Настя усмехнулась. — По-моему, все пошло не по сценарию. Но мы-то — зрители, так давай досмотрим…

Оле вдруг сделалось не по себе — а вдруг Настя подпала под какое-то магическое влияние? Но нет — ее спокойствие было всего лишь плодом тренировки и опыта. А дергаться, нe поняв, откуда исходит угроза, не следует.

Вот в том, что угроза была, Оля теперь уже не сомневалась. Мало того, угроза сгущалась в этом зале. Но в чем она состоит, девушка еще не могла понять.

Перерыв закончился, и на сцене снова оказался ди-джей.

— Группа «Стальные еретики», хорошо вам знакомая! — заявил он, и на сцене под аплодисменты оказались несколько парней и девчонок в черных банданах, куртках — таких же, как и у зрителей, и с невероятным количеством символов, нашивок, ошейников и браслетов.

— «Цените цинизм» — первая наша композиция, — проорал тот, что выглядел старше других. И тут же, при первых аккордах, он взвыл. В этом вое не было ничего человеческого — так может хрипло орать больное бешеное животное в последней стадии агонии. Слов все равно было не понять, да кажется, никто в зале не смог бы их расслышать.

Оля вдруг почувствовала себя в центре какого-то черно-го карнавала. Здесь не было лиц — одни лишь разнообразнее маски, скрывавшие нечто, что совсем не было похоже на человеческое лицо. Этот мир вертелся вокруг нее, хрипел в микрофон, дергался в конвульсивной пляске. Как это напевалось? «Поганый пляс Кощеева царства»?» — Ольга ухватилась за эту мысль, и ей стало чуть легче. В зале царила духота, было очень пыльно и просто невыносимо.