Виктор Ночкин: Пищевая цепочка

— Опа! Пацаны, стойте! Скрипач «кровь камня» заметил!

А Толик понял, что сглупил. Надо было тихонько заныкать артефакт, но теперь уже поздно. Бригада остановилась, и Животное осторожно подтянул «кровь камня» длинной палкой поближе, поднял и отдал Торцу.

— Молодец, — важно похвалил Толика бригадир, — это в зачёт твоего долга Чардашу пойдёт. Везёт тебе, пацан. Первый день, а процентов десять ты уже отработал… Может, и нам с тобой фартить начнёт наконец…

Вот тут-то Толик Скрипач и начал понимать, что дела у его новой бригады обстоят паршиво. И чем дальше, тем очевиднее делался этот факт.

Вечером у костра выпили дрянной водки, но и выпивка не сблизила подельников, все держались наособицу.

Колян с Грузом отодвинулись от огня и принялись дымить самокрутками, делали глубокие затяжки и надолго задерживали дыхание — коноплю, значит, в табак добавили. Толик этого не одобрял, хотя приятели частенько пытались приобщить.

Угрюмый Мистер помалкивал, глядя в костёр, и рыжие отсветы пламени бродили по его лицу, обрамлённому рыжими патлами. Животное снова шептался с Торцом и поминутно косился, не подслушивает ли кто. Торец вдумчиво кивал…

Даже говорливый Будда заткнулся. Сел, выпрямил спину, неожиданно ловко сплёл ноги, как настоящий йог, свернул на коленях пухлые ладошки щепотью, и взгляд его сделался пустым…

Толик подумал, что здесь он будет одинок. И ещё кое-что понял — что вряд ли когда-нибудь отдаст должок Чардашу. То, что Торец обнадёжил насчёт десяти процентов, это дело известное: когда каталы разводят фраера, тоже сперва обнадёжат, дадут выиграть… Вот так и Торец — намекнул, мол, легко рассчитаешься, чтобы новичок не скучал сперва. А потом он, Скрипач, свыкнется с мыслью, что до скончания веков с этой бригадой будет по Зоне мотать.

Бригадир больше о погашении долга не заикался. За три недели бригада четырежды дралась, три раза сталкеры отбились, один раз вышел хабар, даже более тощий, чем после первой стычки… Негусто, в общем. Толик решил, что прокантуется с Торцом столько, сколько нужно, чтобы обучиться премудростям жизни в Зоне, а после… а после дождётся удачного случая, чтобы расстаться с неудачливой бригадой.

Днём он ещё терпел, хотя его, как молодого, гоняли то за дровами, то ещё по какой надобности — воду перекипятить, к примеру. С водой тоже было плохо, её кипятили по три-четыре раза, сыпали обеззараживающие армейские таблетки. В общем, днём Толик был вроде как при деле, а вечером тоскливо становилось — хоть вой. Пристраивайся к хору слепых псов, орущих за лесом, и тоже изливай небесам своё возмущение несправедливым устройством жизни… Но уходить Толик не решался — в одиночку пропасть недолго, а он ещё не готов. Да и прочие члены бригады тоже не любили шастать по одному — боялись. Без напарника уходил только Саня Животное.

Однажды Саня примчался весь в мыле. Дёргался, махал руками и никак не мог отдышаться. Торец тут же подскочил к нему с дозиметром — у бригадира было самое мощное устройство, куда чувствительнее обычных, интегрированных в браслеты ПДА. Показания прибора Торцу не понравились.

— Эк тебя, брат, просквозило, — протянул он и полез в рюкзак за водкой. — На-ка, полечись.

— Потом… — прохрипел Саня, но тут же сорвал крышку и сделал большой глоток. Икнул, утёрся грязным рукавом и продолжил: — Потом всем лечиться придётся. А сейчас валим срочно. Скоро здесь вояки будут.

Все сразу засуетились, сгребая манатки и торопливо упихивая рванину в рюкзаки. Колян подавился самокруткой и стал надсадно отхаркиваться, разгоняя грязной ладонью клубы вонючего дыма…

— Факин вертухаи, — рявкнул Мистер на своей обычной смеси блатняка и английского.

Колесо сансары закрутилось быстрее.

Слепого разбудил стук в окно. Стучали тихонько, деликатно, но бдительность, обострённая жизнью в Зоне, давала о себе знать и вне Периметра. За окном могли грохотать по рельсам ночные составы, газовать грузовики, даже визг тормозов вряд ли разбудил бы сталкера, но малейший непривычный звук, выпадающий из акустического фона дремлющей окраины, — и Слепой проснулся. Рука сама собой дёрнулась, отыскивая ствол, потом Слепой окончательно стряхнул сон и только после этого понял, что разбудил его именно стук. Он был у себя, во временно снятом домишке на окраине Кольчевска, в собственной постели. И никакого ствола, разумеется, под рукой быть не могло. Был нож под подушкой.

Слепой взял поудобнее оружие и скользнул вдоль стены к окошку. Аккуратно выглянул — на уровне глаз качнулась чёрная куртка, складки в лунном свете мягко блеснули голубым, когда верзила поднял руку, чтобы снова постучать.