Дмитрий Султанов - Кровь и металл

– И где мы, как думаешь? – спросил я, слегка придя в себя.

– Без понятия. Радар уже еле работает и показывает только крупные объекты. Попробую докричаться до кого-то по ближней связи – вдруг кто-то есть. А если нет, то будем снова прыгать вслепую. Черт, что-то мне совсем нехорошо, – Кронт слегка содрогается, словно еле сдерживая очередные рвотные позывы. Я просто киваю, сосредоточиваясь на поиске. Нам должно повезти, рано или поздно. Фортуна где-то рядом, я в этом уверен.

– Говорит разведывательный корабль Службы Безопасности, есть ли кто-нибудь в системе? Повторяю, говорит корабль Службы Безопасности, нужна помощь… – мой голос продолжал и продолжал разноситься по системе, пытаясь отыскать кого-либо живого, но все было глухо. Куда нас выбросило, было абсолютно не понятно. А самое паршивое в текущей ситуации было то, что с поврежденным оборудованием мы не имели возможности отрегулировать не только длину прыжка, но и направление. И каждый последующий вполне мог нас отдалять все дальше от хоть сколько-нибудь обитаемых или оживленных систем, загоняя в самые глубины мертвого космоса.

Мой голос хрипло звучал в кабине разведчика, монотонно повторяя одно и то же уже в черт знает какой раз. Сознание словно перешло в режим ожидания, произнося одинаковые фразы чуть ли не самостоятельно:

– Говорит разведывательный корабль Службы Безопасности, меня кто-нибудь слышит? Повторяю, говорит корабль Службы Безопасности, откликнитесь…

И уже привычная тишина в эфире в ответ на мои запросы.

– У меня плохие новости, – произнес Майкл уставшим и даже немного потухшим голосом, перестав копаться в панели управления гипердвижком.

– Удиви меня, – скривился я, – что еще может ухудшиться в отнюдь не радужной ситуации, в которой мы находимся? Это если не грубо говорить… За двое суток – двадцать три прыжка, и мы до сих пор ни черта не нашли. Да и находимся не понятно где. Воды и еды уже нет. Корабль разваливается, а с ним и я – после всех этих приятных ощущений по выходу из гиперпространства. К тому же раны почему-то самостоятельно не лечатся, не странно ли? – слегка раздраженно ответил я, поворачиваясь к нему. – Еще несколько прыжков – и устроим хотя бы с десяток часов отдыха. Времени прошло изрядно, и предупреждать уже никого не надо.

– Ну-у-у, движок вряд ли выдержит все эти разы. От силы три, но скорее – максимум два прыжка, – тяжело вздохнул напарник, откидываясь в кресле и прикрывая глаза.

– Черт, – коротко выругался я. Но, впрочем, эмоции уже словно выгорели за все эти долгие десятки часов, пока мы пытались найти кого-нибудь в безлюдных системах. Изначально мы оба решили сфокусироваться на поиске, не давая себе отдыха, для чего пришлось разделить последний стимулятор из аптечки Майкла. Первые прыжки прошли с некоторым воодушевлением и рвением в надежде быстро найти кого-то, предупредить о непонятной угрозе. Но все это постепенно сходило на нет под действием наваливающейся усталости. Действие стимулятора тоже начало проходить, а мое тело все сильнее давало знать о перенесенном. А теперь еще и это…

– Все же будем бороться до конца, – твердо произнес я после некоторой паузы, невольно сжимая кулаки. Сдаваться я не собирался, не для этого через столько прошли. К тому же нужно будет разобраться в произошедшем – почему армейское подразделение омег на нас напало? Почему пошли бои вообще по всем вооруженным силам, включая наземные, если судить по пускам баллистических ракет? Если это действительно действие того вируса, то чего добивается «Антижизнь» такими масштабными разрушениями? Хорошо, хоть София осталась на Гемини и не должна была попасть под влияние этого губительного для омег сигнала. И ведь все это еще предстоит сделать, так что никаких сложенных ручек. – Будем прыгать, пока установка не сломается! – упер я взгляд в поникшего и словно обмякшего в кресле Майкла.

– А, что ты там говорил? – с некоторой задержкой поднял он на меня взгляд, отчаянно зевая. – Мне кажется, я слегка задремал, – он потянулся, пытаясь встряхнуть себя, но его рот снова широко открылся в продолжительном зевке. И пока я сижу в легкой растерянности, осознавая, что напарник совсем не слушал мои решительные мысли о борьбе до конца, тому прямо в рот залетает одна из капель его же рвоты. Глядя на это, я не выдерживаю и начинаю ржать. Майкл резко обрывает свой зевок и закрывает рот, пытаясь переспросить. – Чего ты… э-э-э… что за гадость? – он начинает отплевываться, вызывая у меня еще больший смех.