Мария Котикова - Святая Инквизиция

- Олечка, заинька...

Ненавижу эти присюсюкивающие нотки! До зубного скрежета ненавижу... Уйди, уйди от меня, я все скажу! Во всем признаюсь... Во всех грехах, мыслимых и не мыслимых, сделанных и не сделанных, только отпусти руку...

Вот так, все хорошо... Посмотри какая чудесная погода... Ну и что, что облака и туман... Это даже немного романтично. Особенно если встретишь в переулке маньяка. Что? Я ничего не говорила... Молчала как рыба! Конечно-конечно, обязательно познакомлю... Что я, изверг какой? И на вопросы отвечу...

(Как говорил мне один психолог - с сумасшедшими лучше во всем соглашаться. Больше шансов остаться в живых).

Инквизитор? Конечно, иначе и быть не может! Естественно приближенный к Высшим кругам. Красивый... Черноволосый с тонкими чертами лица. Есть ли шрамы? Угу, есть. Как раз рассекает щеку и бровь. Нет, глаза не пострадали... Какого они цвета? Зеленые-зеленые с желтыми прожилками.

И я отвечала, и отвечала, и отвечала на ее вопросы. Вплоть до самого университета, где меня вырвал из лап моей мучительницы милейший человек - преподаватель по истории живописи, которого боялись не только все студенты, но даже ректор...

Только вот почему меня гложут смутные сомнения, что портрет, описанный мной, в скором времени найдет своего двойника среди живых?

А пока я смиренно внимала ужасу университета, для друзей и студентов - кошмару во плоти, по паспорту - Александру Илларионовичу, а для меня просто Кошмарику.

- Ольга Анатольевна, довожу до вашего сведения...

Ну вот, опять мне сообщат что-то плохое... Когда Кошмар начинает звать меня по имени-отчеству, а не по фамилии - жди беды. Да еще это "довожу"...

- ... что на сегодняшнем всеобщем собрании университета вы должны быть в обязательном порядке. Я доступно выражаюсь? - в голосе прорезаются стальные нотки, которые преподаватель и не пытается скрыть.

Куда уж доступнее! Только за что такая радость? Что я немедленно и озвучила.

- За заслуги. Большего вам знать необязательно...

Необязательно так необязательно. Мы люди понятливые, нам по десять раз повторять не надо. И так прожигать взглядом тоже не надо! Могу и обидеться ведь...

- Ясно. А это обязательно?

Тут проще согласиться... но меня гложет интерес. Пусть я милая и примерная ученица. Периодически прогуливающая, устраивающая погром на кафедре химии, где уже несколько лет числюсь лаборанткой, а также влипающая в самые разнообразные нехорошие истории...

- Чтобы в семь были в актовом зале!

И ушел. А я? А объяснить?! Ну я так не играю... Даже помучить человека не дали. Ребенка обидели!

А если серьезно, то к нам кто-то приезжает из Высших кругов власти. И будет толкать речь... часика так два. Только вот, они-то приезжали и раньше и прекрасно справлялись без моего присутствия! Внимание вопрос! Зачем там сегодня должна присутствовать моя скромная персона?

Почему-то когда я неслась на пару по коридору от меня все шарахались... Неужели у меня такое зверское выражение лица? Ловлю свое отражение в блестящем прозрачном окне. Да нет вроде. Лицо как лицо. Недовольное и угрюмое... А вот взгляд жуткий. Пустой я бы сказала...

Остановится и взглянуть на улицу. Всего мгновение, одно-единственное... Ничего не изменилось. Мир не перевернулся. Горит желтым искусственная атмосфера, клубится пыль, яркими цветными брызгами спешат куда-то люди и машины. Все как обычно... Грустно и серо, несмотря на яркость одежд прохожих и мигающий свет вывесок.

- Эй, Ольга! А ты что в коридоре стоишь? Пара-то уже началась... - веселый, задорный баритон возвращает меня в реальность.

Владимир... С кафедры химии. Его улыбка как солнце! Которого почти не видно уже более ста лет... Наверное, только его я могу назвать другом... С натяжкой, конечно. Доверия в моей душе почти нет ни к кому.

- Бегу!

Машу на прощание рукой. Ни с кем другим я так не прощаюсь... Не заслужили.

В аудиторию врываюсь подобно урагану... Преподавателя нет. Неужели повезло?!! Да, да, да! Настроение спешно пошло в гору, но...

Надо успокоится... Надо.

На маленький столик ложатся краски, кисти, растворители, палитра, карандаши, ластики и еще много всякой необходимой мелочевки. Волосы убираются под ярко-красную бандаму, а кофта с джинсами прикрываются стареньким измалеванным халатом. На мольберт ставится девственно чистый холст. Не глядя, оттачиваю карандаш, задерживаю дыхание и...

На белом фоне появляются легкие, почти невидимые линии, плавно перетекающие друг в друга... Из под моих рук медленно рождается набросок, который потом должен будет превратиться в полноценную картину, но... даже сейчас он прекрасен. Робкий и сильный одновременно рисунок, на котором огромный, развернувшего крылья в последнем изломанном движении дракона убивает рыцарь Святой Инквизиции.