Андрей Левицкий - С. Х. В. А. Т. К. А.

Ранили, но он ушёл от них. Ко мне, я его в Логово дотащил. Там Стас умер. Просил, чтобы я «слизень» к «менталу» понёс, но я боюсь туда… Тебе записку написал и «слизень» отправил, чтобы ты его… чтоб братика своего спас. А я… виноват я перед вами…

Подошвы поехали на гравии, и Тимур упал почти у самой вершины. Больно ударился грудью, встал на колени, уверенный, что Старик уже мёртв, но тот лежал на боку и тяжело, с хрипом, дышал. Со спины текла кровь, заливая камни.

— Держись, старый! — Тимур обхватил его за плечи, втащил на вершину.

Там на убегающих вдаль рельсах стояла дрезина с электроприводом, а рядом лежал мертвец.

— Овен, — прошептал Старик. — Псевдоплоть…

На теле были раны, которые оставляют клешни этой твари. Да и сама она, как выяснилось вскоре, валялась дохлая на другой стороне насыпи.

Тимур кое-как втащил Старика на дрезину и повернулся к Овену. Вырвал из скрюченных пальцев небольшой пистолет-пулемет, снял с мертвеца рюкзак, накинул лямку на плечо и шагнул к дрезине. Старик схватил его за грудки и потянул к себе.

— Едь к Курильщику, — прохрипел он. — Сейчас. Забери «слизень». Потом в лабораторию. Срасти их, тогда откроется другой путь к «менталу». Скрытый. Туда иди.

— Но я не успею отсюда в Могильник за сутки! Это невозможно!

— До следующей ночи у тебя время… Успей. Тогда Стаса спасешь.

— Но как?

Его… вольёт. Вольёт в бесконечность.

— Что? — заорал Тимур, наклоняясь к нему. — Что ты говоришь?! О чём ты?!!

— Засни. Засни, тогда Стас расскажет. Только во сне может с тобой…

Зрачки Старика на мгновение расширились, стали как два круглых зеркала, в которых отразились бледное, растерянное лицо склонившегося над ним человека и высокое небо вверху. Тимур увидел себя таким, каким видел его старый сталкер: молодой, злой, циничный эгоист, но не совсем ещё конченый, хоть и предавший старшего брата, бросивший его в Зоне на съедение местным волкам и шакалам, но теперь вернувшийся и полный решимости исправить содеянное, спасти брата, а если не спасти — то убить всех тех, кто виноват в его смерти, чтобы хоть так оправдаться перед самим собой.

Хриплое дыхание в последний раз вырвалось из груди, и Старик умер.

Пальцы, судорожно комкавшие ворот, разжались. Тимур выпрямился, ошарашенный той картиной, которую увидел в глазах сталкера, рукавом отёр вспотевший лоб. Зажмурился, несколько секунд постоял неподвижно, потом стащил мертвеца с дрезины.

Дальше он действовал бездумно, будто подчиняясь чужой воле. Перекатил тело вниз, в неглубокую канаву, сложил руки на груди и засыпал рыхлой землей с помощью раскладной лопатки, которая лежала на дрезине. С Овном морочиться не стал, только обыскал, но не нашёл ничего интересного, кроме пачки «Лаки Страйка» без фильтра. Закурил, пошарил в рюкзаке, нашёл там шпроты, открыл и съел всю банку, вытаскивая рыбу пальцами. Вытер масло о куртку Овна, залез на дрезину. Оглянулся.

От канала к железной дороге двигались шесть фигур, одна далеко опередила остальные и уже приближалась к насыпи. Тимур щёлкнул тумблером, перекинул рычаг. Загудел слабосильный движок, и дрезина со скрипом покатила по ржавым рельсам, подминая проросшие между шпалами кусты.

— Ну чё ты голосишь? — спросил Боцман. — Не мог ты попасть с такого расстояния, заткнись и не бреши.

Красавчик уже готов был скорчить на своем прекрасном личике привычную обиженную гримасу, но вспомнил, как шикарно, почти не целясь, всадил пулю в спину одного из убегающих, и снова расцвел.

— Нет, я попал! — гордо повторил он.

Жердь с Огоньком шли сзади, Гадюка, как всегда, двигался в авангарде и уже поднимался по насыпи, на вершине которой недавно мелькнул силуэт одного из беглецов. Разведчик взбежал туда, пропав из виду, тут же появился снова и сделал знак: спешите.

Выбравшись к рельсам, Боцман сказал: Опа!

— Это же Овен, — объявил Красавчик. — Я его помню.

— Ага, он, — согласился Жердь.

Филин повернулся к Боцману, ожидая пояснений.

— Барыга местного значения, — сказал тот. — Ну, скупщик мелкий. Туда-сюда по этой железке курсировал, артефакты перевозил, а в другую сторону — стволы со снарягой.

— Только он же на дрезине ездил, я слышал, — снова встрял Красавчик.

Филин и Огонёк одновременно достали бинокли.

— Ну что там, ну что? — заволновался Жердь, когда они уставились вдоль насыпи, и попытался отобрать у Огонька бинокль, но бандит отпихнул напарника и передал прибор Боцману. Тот глянул — вдалеке по рельсам резво катила дрезина.