FDim: Ботинки

Выйдя на перрон, он сразу сдал мокриц тете Клаве, которая заведовала на Станции общественными продуктами, а потом задумался, что делать дальше: пойти домой, в свою «квартирку», высушить портянку и выпить горячего кипятка, чтобы заглушить простуду, или сразу отправиться к Сан Санычу.

Немного потоптавшись в раздумьях, Егор все же пошел вдоль поезда к самому дальнему, хозяйственному вагону, стекла которого были выкрашены зеленой краской так, чтобы не было видно, что же там внутри. А внутри хранились настоящие сокровища: свиные шкуры и уже готовые куртки и шмыги, карбидные фонари для караванщиков, жестяные кружки, аккуратно заштопанные армейские одеяла и прочие ценности нового мира.

Несмело постучавшись и услышав в ответ:

— Кого еще там черт принес? — Егор переступил порог вагона.

Помещение склада разделялось перегородкой на две части. В одной, большой, за выложенной настоящими кирпичами стенкой, находился собственно склад. А в меньшей части заседал Сан Саныч. В его «кабинете» имелся самый настоящий, хоть и обшарпанный канцелярский стол. Стояла масляная лампа и черный телефонный аппарат — давным-давно не работающий. Но Сан Саныч держал его здесь для антуража, так он говорил. Что это означает, Егор не знал.

Сан Саныч сидел за столом и попивал грибной чаек, который привозили торговцы с одной из северных станций. Чай был не дешев. К примеру, у Егора с матерью никогда не хватало общественной значимости, которая заменяла на Станции деньги, чтобы приобрести такой чай. Мать Егора работала на свиноферме, но в последние время часто хворала и вынужденно отлеживалась дома. Ей шли некоторые больничные, но ее общественная значимость была очень низкой.

А Егор числился разнорабочим: подай, принеси, приколоти. Он собирал мокриц, а еще ходил прочищать канализационный туннель, когда там возникали засоры. Его общественная значимость была чуть повыше, чем у матери, но в целом ее едва хватало на необходимый минимум: ежедневную пайку мокриц и грибов, банку масла для лампы, порцию свинины время от времени, да небольшой кусок шкуры на заплатки для одежды и обуви. Но шмыги рвались слишком часто, и заплатки кончались до срока. Тогда приходилось идти к Сан Санычу, выпрашивать внеплановую добавку.

Самую высокую общественную значимость имели караванщики и сталкеры. Для Егора эти люди были словно небожители. Крепкие, здоровые. Родившиеся еще там, на поверхности и имеющие недоступные рожденным в подземелье навыки вроде стрельбы, рукопашного боя, чтения карт, знания химии, биологии и много другого. Поколения тридцати — сорокалетних. Последние здоровые поколения землян…

Егор отчаянно мечтал стать одним из них. Он даже просился у главного караванщика Станции Митяя взять его с собой в караван.

— Мал еще, — ответствовал тот. Егору и впрямь едва стукнуло шестнадцать.

— Хилый больно. Не сдюжит, — чуть позже подслушал случайно Егор истинную причину отказа.

…От кружки с чаем Сан Саныча поднимался ароматный парок. Напиток явно был горячим, и Егору вдруг очень захотелось сделать хотя бы глоток, чтобы прогнать привязавшийся в туннеле с мокрицами озноб.

— Ну, и чего ты сюда приперся, ушлепок? — гостеприимно встретил посетителя завхоз.

— Я это… шмыги зацепил, когда мокриц собирал… арматуриной, небось… — несмело начал Егор.

— Ты в следующий раз этой арматуриной бошку себе зацепи! — перебил Сан Саныч. — Да так зацепи, чтобы мозги враз наружу, понял? Если сдохнешь, все больше пользы Станции принесешь, затирок. Одним ртом будет меньше. Я бы таких, как ты, еще при рождении головой об стену…

Сан Саныч все распинался, входя в раж, а Егор молча слушал, опустив голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.

Егор рассматривал пол, а потом ему на глаза попались ноги завхоза. В отличных крепких ботинках. Не самодельных шмыгах, а самых настоящих армейских берцах. Такие ботинки на Станции имелись лишь у караванщиков и… завхоза.

— Вон отсюда, дармоед! — закончил свою пылкую речь Сан Саныч.

Но Егор не ушел. После полуденной склянки ему вновь предстояло идти в сырой туннель за мокрицами. И как бы он не старался ступать осторожно, вода все равно просочится сквозь щель в подошве. Нога намокнет… «Следующая простуда тебя добьет», — предупреждала тетя Даша.

Егор продолжал стоять, угрюмо глядя на отличные берцы Сан Саныча. В голове теснились сотни слов, которыми можно было уговорить завхоза, но на язык не шло ни одно из них.