Всеволод Глуховцев - Мадьяр

Тот, похоже, держал нос по ветру, то есть по мнению своего прямого начальника.

– Н-ну, похоже, да. А кто еще? Кому еще надо этого очкарика валить?

Я помолчал и сказал:

– Кому? А если мне?

Зенит в первую секунду обалдел. Во вторую рассмеялся:

– Шутишь, командир?..

Я не сказал ни «да» ни «нет», а взглянул на Катю:

– Ну, Катерина, ты что скажешь?

Она взглянула на меня так, что я чуть не поперхнулся.

Черт возьми! Только сейчас до меня дошло, что тихая Катя знает и понимает куда больше, чем говорит.

Примерно полсекунды я осознавал эту мысль, еще полсекунды собирался сформировать и озвучить ее – но так и не озвучил.

В помещении вспыхнул шум, гром, крик – в форме злостной матерщины. Я метнулся туда, не успев даже ни о чем подумать, прочие бросились за мной. На бегу я крикнул:

– Не стрелять! Только не стрелять!

Влетев в здание, я застыл.

Сработало! Есть! Сработало!..

Бандерас лежал вниз лицом, руки сцеплены на затылке. Над ним с его же, Бандераса, «Кедром» стоял Франт. Ствол пистолета-пулемета смотрел в охваченный пальцами затылок. Никаких шансов у поверженного не было.

При моем появлении он было дернулся, но Франт повелительно прикрикнул:

– Лежать! – и весомо ткнул носком ботинка в бок.

– Ну! – выдохнул я. – Сработал план?

– Так точно, – весело откликнулся Франт. – Как по маслу!

– Тот самый? – кивнул я на Бандераса.

– Можешь не сомневаться. Взят на факте, как говорят сыщики.

– С поличным, – добавил я и поправил автомат. – Ну, артист, подъем! Будем беседовать.

Здесь я, конечно, должен объясниться.

А для этого придется вернуться в прошлое. К нашему ночному разговору с Кротом – в ночь после боя в лесу.

Тогда, после долгого блуждания вокруг неизвестной мне темы и моих подбадривающих слов, Крот решился открыть мне эту самую тему.

Я узнал, что главной целью нашего похода был вовсе не секретный бункер КГБ-ФСБ. Впрочем, эта задача не отменялась, она была поставлена как желательная: удастся найти подземную резиденцию – хорошо, даже отлично. Ну а не удастся – на нет и суда нет. Это не главное.

Главное Олег доверил только Кроту: это информация о том, что у нас в Комбинате завелся изменник. Вернее, целая группа. Резидентура. Наверняка это кто-то из приближенных князя и наверняка он завербовал нескольких человек из рядовых.

Когда Крот шепотом поведал эту тайну, я мгновенно вспомнил наши с Олегом разговоры перед выходом – уже в другом свете. Я понял, что он все время думал об этом, хотя и не сказал об этом явно.

Больше того! Теперь ясно, что многое в его поведении, казавшееся мне странным, даже нелепым, было на самом деле хорошо продуманным камуфляжем. Со стороны можно было увидеть, что князь устал, стал вялым, медленным, утратил привычную быстроту мышления… И зорко наблюдавший это иуда, конечно, не мог не сделать вывода о «кризисе власти». О том, что князь Олег постепенно выпускает из рук вожжи, прежде удерживаемые стальной хваткой. И, стало быть, самое время подсуетиться.

Эти психологические нюансы Олег просчитал верно. Показав неизвестному предателю слабость, подкинул ему неожиданный подарок: экспедицию. Отличный повод внедрить в ее состав своего агента, кого-то из рядовых, чтобы тот уже «в поле» вышел на «работодателя»…

Кто этот работодатель, Олег и Крот не сомневались ни секунды – конечно же, «витамины».

Мысли главного изменника Олег с Кротом прослеживали так: агент, выявив в ходе экспедиции подземные коммуникации, сдает их «витаминам». Возникает значительный соблазн подобраться через «метро» к Комбинату и нанести нокаутирующий удар – этот вариант дуэт контрразведчиков рассматривал как вероятный и, естественно, готовил противоядие. Но главная надежда возлагалась на то, что удастся выйти на агента в составе группы, «расколоть» его и узнать главного.

Тогда, в предрассветной тьме, Крот говорил мне, что они с Олегом отдавали себе отчет в трудности этой задачи. Но, оказавшись в «поле», Крот почувствовал, насколько практика сложнее теории.

Агент упорно не хотел обнаруживаться. Кто из девяти?.. Крот прислушивался, приглядывался, сопоставлял одно с другим, и ум у него заходил за разум. Подозревать можно было каждого – и никого. А вдруг предатели вообще отказались от идеи включать своего в состав экспедиции? А вдруг агентом был Леший? Погиб он в случайном бою, теперь с него взятки гладки, и все дальнейшие рассуждения и поиски являют собой пустую трату времени и сил… Может так быть? Да почему бы нет!