Михаил Михеев: Вопреки приказу

Все это проходило где-то на периферии сознания, затрагивая, наверное, сотую долю ресурсов мозга. А остальное, не несколько процентов, как бывает обычно, а все, до последнего нейрона, работало с полной отдачей. Мозг пропускал через себя потоки информации, обрабатывал их – и на компьютеры кораблей шли четкие, до последней запятой выверенные, приказы, как, когда и что делать. Длилось все это какие-то секунды, больше человек вряд ли выдержал бы, не рискуя повредить собственную психику. Зато по окончанию процесса, когда адмирал Александров стянул с потемневших от пота волос шлем и подставил бледное, осунувшееся лицо холодному свету осветительных панелей, каждый корабль, да что там, каждый человек знал свой маневр. С этой минуты эскадра была готова к бою.

– Вперед!

Короткий импульс двигателями – и огромные, в сотни метров длиной, туши кораблей начали движение в сторону противника. Медленно, неспешно. Еще импульс, еще… Когда скорость достигла одной сотой световой, ускорение прекратилось. Дальше флот шел по инерции, так его приближение сложнее было засечь.

– Адмирал!

– Слушаю вас, – Александров неспешно развернулся вместе с креслом и упер холодный взгляд маленьких, голубых до прозрачности глаз в Лурье. Выдержать его взгляд могли немногие, в основном те, кто знал, что вне службы адмирал не хрестоматийный русский медведь, безжалостный и спокойный, а веселый и компанейский человек. Из присутствующих в боевой рубке этого не знал только нынешний командир «Суворова», невольно поежившийся от пробежавшего по позвоночнику холода, остальные продолжали спокойно заниматься своими делами.

– Согласно приказу, мы должны атаковать фланг противника.

– Мы так и делаем.

– Но для нашего корабля вами проложен неверный курс!

– Курс верный.

– Значит, вы нарушаете приказ…

– Лурье, займитесь своим делом и не мешайте мне делать свое. Если вы чего-то не понимаете, не демонстрируйте собственную некомпетентность.

– Адмирал! – лицо командира «Суворова» пошло красными пятнами. – Вы…

– Я, я. По возвращении на базу получите официальное взыскание за пререкания со старшим по званию. И напомню, ваши способности оценены как командира корабля, до большего вы пока не дотягиваете, так что займитесь своим делом.

С куда большим удовольствием Александров вообще снял бы прямо сейчас француза с командования, но не стоило делать это перед началом боя. Перехватить управление, если что, он успеет. А не он – так старпом, расположившийся в кормовой рубке. Такая диспозиция повышала живучесть – в бою, если будет выбит один из центров управления, второй сможет принять на себя командование, хотя сейчас присутствие седого, вальяжного, и надежного, как скала, капитана второго ранга Никифорова пришлось бы как нельзя кстати.

Лурье заткнулся. Похоже, от него сейчас нечего было ждать, кроме молчаливого саботажа. Впрочем, в бою он будет драться, как и все. Не по приказу, а просто, чтобы сохранить собственную шкуру. Адмирал усмехнулся и, чуть расслабившись, приказал принести кофе. Время еще было. Немного. И секундная стрелка, будто неумолимый метроном, отсчитывала время, которое кому-то осталось жить.

Первой начала группа, идущая в атаку на основные силы противника. Атака – это громко сказано, конечно, хотя, на первый взгляд, происходящее должно было выглядеть именно так. Ударить, пошуметь, создать видимость – и отступать, ни в коем случае не теряя корабли и людей. Главное, чтобы никто не усомнился в реальности происходящего, иначе последствия обещали быть самыми, что ни на есть, печальными.

Если противник купится на это, а все говорило о том, что так и будет, то внимание его на какое-то время будет поглощено боем. Останутся пять линкоров, но есть неплохой шанс застать их врасплох. Преимущество в кораблях, конечно, будет не на стороне Александрова, но зато можно хлопнуть по столу еще одним козырем. Тяжелые корабли конфедератов по огневой мощи превосходили аналогичные корабли противника, да и электронику имели лучшую. Все же технологически Конфедерация пусть на четверть шага, но впереди. «Призрак» не в счет, там маскировка хороша, но все остальное – ой-ой! При массе покоя (а чуткие приборы все зафиксировали и подсчитали), соответствующей линейному крейсеру, он имел защитное поле и вооружение, больше подходящие крейсеру легкому. Словом, шансы были, и не такие уж провальные.

Вокруг звездолетов, одного за другим, стали вспухать облачка газа. Корабли сбрасывали воздух из отсеков, чтобы при неизбежных во время боя взрывах по ним не прокатилась сметающая все на своем пути ударная волна. Корветы, фрегаты, эсминцы и, естественно, истребители очищались от живительного, но притом и смертельно опасного газа полностью, крейсера и линкоры ограничивались внешними отсеками. Бронированные капсулы жилой зоны и медицинские отсеки, расположенные в самых защищенных частях кораблей, сохраняли атмосферу. Если взрыв дотянется до них, то кораблю к этому времени будет уже все равно.