Вадим Филоненко - Девять граммов на удачу

Егеря прошли около половины пути, когда Кубу внезапно поплохело. Травмированная рука налилась свинцом. Дали знать о себе и поврежденные ребра – теперь каждый вздох отдавался резкой болью. Сева остановился перевести дух. Но даже стоя на месте, он не мог отдышаться. По лицу и телу градом катился пот. Егерь хотел взглянуть на карту, чтобы определиться с расстоянием, но в глазах вдруг начало двоиться, линии и названия расплывались, словно Куба внезапно одолел приступ близорукости.

– Да что за хрень? – удивился он и окликнул товарища: – Мить, глянь ты. Сколько нам еще топать?

Немой посмотрел на карту, сощурившись, как будто стал плохо видеть, но все-таки ответил:

– Два километра по прямой.

– Рукой подать… – Куб вытер пот, обильно струящийся со лба, поморщился от очередной вспышки боли и потянулся за аптечкой.

– Ты как? – Немой сочувственно посмотрел на товарища.

– Сейчас обезболивающее вколю и двинем дальше. – Куб машинально отметил, что Митя тоже выглядит не лучшим образом: дышит тяжело, а по его лицу также стекают крупные капли пота. – Тут что-то не так…

– Что не так? – переспросил Немой.

– Все не так…

Куб потер пальцами глаза, посмотрел на посеревшее лицо напарника. И тут его осенило: да это же все признаки приближающегося Сияния! С тревогой он перевел взгляд на Останкинский Шпиль. Серый базальт гольца сейчас почти сливался с пасмурным, грязным небом.

– Двойника нет…

– А должен быть? – не понял Митя.

– Я стал хуже видеть. И дышать мне тяжело. И от пота вся спина мокрая. Аж в трусы затекает, – признался Куб. – У тебя, я вижу, тоже. Симптомы ничего не напоминают?

Лицо Немого озарилось догадкой.

– Ты думаешь, Сияние на подходе? Но ведь Двойника нет!

– Вот и я о том же… Странно… Ладно, пошли дальше…

– Погоди! – завопил Немой. – Помнишь «лучи», которых ждет Троян? Это не боевые группы, это сполохи на небе! Ты прав, по ходу, Сияние скоро и чужакам об этом прекрасно известно. Они намерены переждать в укрытии и атаковать лагерь, как только все закончится.

– Тогда нам лучше поторопиться. До лагеря не так далеко. Интересно, сколько времени осталось до Сияния?

– Ну, поскольку Двойника пока нет… часа три-четыре, а то и больше, – ошибочно предположил Митя. – По-любому успеем.

На самом деле оставалось меньше часа. У Куба и Немого уже не было шансов успеть в лагерь Зинчука.

Егеря рванули вперед настолько быстро, насколько позволяли местность и самочувствие Куба. Небо над головами постепенно наливалось свинцом, а из туманной дымки медленно проявлялся контур Двойника.

«Пение сирен» и первые блеклые сполохи начинающегося Сияния застали егерей в березовой роще, в пяти километрах от лагеря экспедиции Зинчука.

Кубометр остановился, не в силах больше идти, всем телом навалился на березовый ствол. Низкий, словно ввинчивающийся в мозг звук усиливал боль в груди и руке до максимума, до предела. Куб едва не терял сознание, держался только силой воли.

Немой, прищурившись, посмотрел на него, утер ладонью мокрое лицо, попутно стрельнув в воздух короткой молнией, и перевел взгляд на потемневший Шпиль, позади которого уже полностью сформировался Двойник. Куб тоже глянул на черную иглу Маяка.

Оба отлично понимали, что влипли по уши. До лагеря им уже не дойти, землянку рыть поздно, а естественные укрытия вроде пещер в тайге можно искать часами.

– Ну что, Митя? – Куб криво усмехнулся и достал флягу с разбавленным спиртом. – Как говорится, накатим напоследок по сто рентген? Помянем… самих себя?

– Без меня, – прорычал Немой. Дышать было очень трудно, поэтому в голосах егерей прорывалась рычащая хрипотца. – Я так просто подыхать не собираюсь!

Он скинул рюкзаки к ногам товарища, торопливо вытащил коробки с патронами, засунул их себе за пазуху и, не оглядываясь, тяжело побежал между деревьями.

Куб посмотрел ему вслед, пробормотал: «Удачи, братишка!» Убрал флягу, так и не сделав ни единого глотка. Сорвал немного мха и заткнул им уши. Лег на бок, привалившись спиной к рюкзакам и притянув ноги к животу, насколько позволяли травмированные ребра. Закрыл голову руками, в первую очередь защищая уши и глаза. И принялся ждать, слушая нарастающий заунывный вой «Песни сирен», который отчасти приглушали затычки из мха…