Андрей Николаев - Охота на охотника

Втроем они вернулись в тоннель, нарвали со стен несколько пригоршней грибов и вернулись в пещеру. Полубой снял плащ и постелил его для Лив. Сандерс увидел, что полосатая майка на груди мичмана превратилась в окровавленные лохмотья.

– Тебе тоже досталось?

– Паук погрыз, падла, – пояснил Полубой, один за другим отправляя в рот грибы. – А ничего, есть можно.

– Как ты его убил? Я видел, как вы катались по полу.

– Шею свернул, – просто ответил Полубой и протянул один гриб Лив: – На, попробуй. На курицу похоже.

Сандерс хмыкнул. Свернул шею модификанту-инсекту и говорит об этом так спокойно, будто раздавил клопа. Нет, действительно невозможный мужик.

После еды потянуло в сон. В присутствии риталусов можно было не беспокоиться о противнике, и Сандерс раскинулся на спине, выбрав ложбинку в камнях.

Полубой и Лив тихо переговаривались. До слуха Сандерса доносились отдельные фразы. Кажется, она спрашивала о риталусах.

– …никто не знает, – гудел Полубой, – и не принадлежат ни к одному из видов животных на планете. Метаболизм совершенно отличный от известных организмов. Чертовски много железа в крови…

Лив спросила что-то – Сандерс не разобрал.

– …слепыми. А когда глаза открылись, стали ходить за мной, как за матерью. – Голос Полубоя то приближался, то удалялся, накатываясь, как морской прибой. – Я их могу чувствовать на расстоянии нескольких миль. Когда я вылетал, чтобы договориться с Конторой Сандерса о сотрудничестве, им дали несколько вещей Керрора. Не знаю уж, что они запомнили – запах, вкус, еще что-то, но когда я в Южной башне попросил их отыскать следы Керрора на Хлайбе, они взяли след, будто он был совсем свежий. В этой пещере они потеряли со мной контакт и стали ждать, когда я появлюсь. Мне даже не надо разговаривать с ними. Телепатия или что-то другое, но мы понимаем мысли друг друга.

«Если бы все так могли, – подумал Сандерс, – понимать мысли друг друга. Насколько проще жилось бы на свете. Никто не смог бы обманывать, строить интриги. Таких людей просто все избегали бы. А я оказался бы не у дел… Ну и черт с ним!»

Ему показалось, что он только что закрыл глаза, но кто-то требовательно потряс его за плечо.

– Подъем, – вполголоса сказал Полубой, – пора.

Сандерс сел, потянулся и охнул от боли в голове.

Полубой передал ему ампулу амфимина, и Дик прижал ее к локтевому сгибу. Через полминуты он уже был готов идти хоть на край света.

Мичман осмотрел свою саблю.

– Так, у тебя, Дик, шпага Виктории. Лив, возьми, – он протянул ей абордажную саблю.

– Если бы я еще знала, как ей пользоваться.

– Чего там хитрого! Руби сплеча – и дело с концом. Шест твой все равно там остался.

– Паук сжевал, гад, – подтвердила Лив.

Она неловко взмахнула саблей, покачала головой и сунула ее за пояс.

Выход из пещеры был только один – вдоль русла зеленоватого потока. Он полого спускался, и Сандерс невольно задумался: а как они будут дышать там, на глубине? Движения воздуха здесь совсем не ощущалось. Однако недостатка кислорода они не испытывали – видимо, поток нес его с собой. Испарения от его зеленоватой поверхности были почти незаметны на глаз, а запах не ощущался совсем.

Только через час Сандерс вдруг заметил, что риталусы опять исчезли. Когда он спросил о них Полубоя, тот хитро подмигнул:

– Знаешь первую заповедь карточного шулера? Всегда имей в рукаве на одного туза больше, чем у партнера.

Шагалось на удивление легко, и, поскольку идти молча было скучно, Сандерс принялся вспоминать прошлую жизнь. В том, что теперь она изменится, он нисколько не сомневался. Теперь все будет по-другому! Хватит прыгать из постели в постель, хватит глушить виски и всякую дрянь, пора и о семье подумать. Вон, их у отца с матерью пять душ было, а он все-таки смог в люди выбиться. Достойная работа, приличная зарплата.

– Мы ведь в трущобах жили, – сказал он, – с хлеба на воду перебивались, и дорога была одна – или на рудники, спину гнуть, или в банду и в двадцать лет получить заточку в живот от такого же звереныша, как и сам, или спустя пару лет загнуться на каторге. Вы бы знали, чего мне стоило поступить в колледж! Зубами науку грыз. А попал в район – одни черные. Ну, местный шовинизм и все такое. Дня не проходило, чтобы без драки обошлось. И травили меня, и латиносом обзывали, хотя какой я латинос? Так, одна пятая часть если есть – и то много.

– …фермерствовали. Крепкое хозяйство было, а отец, когда узнал, что я во флот решил податься, вожжами отходил вдоль спины, ага. Неделю присесть не мог. Мать-то плакала, но видела, что если я решил – все! Никуда не сверну, – говорил Полубой, – я упрямый, как баран, все так говорили.