Дмитрий Паутов - Красный тайфун или красный шторм - 2

море. К тому же для них все равно нет керосина. Керосином по

минимуму обеспечены лишь четыре полка дальних стратегических

бомбардировщиков. Для всех остальных керосина пока нет."

"О космических делах мне даже читать грустно. Спутники

вырабатывают свой ресурс, сгорают, а заменить их нечем. Без

спутников мы не можем нормально следить даже за собственной

территорией, не говоря уже о нуждах внешней разведки. Разведка

как будто возвратилась в XIX век - подслушивай, подглядывай,

подворовывай. Конечно, есть... но об этом тс-с-с. Да это и не

имеет никакого отношения к космосу.

А что имеет? Скоро вообще никаких спутников не останется!

Гордость страны, уникальная станция "Мир" - и она скоро упадет.

Мы даже не можем доставить на ее борт топливо, чтобы хоть немного

приподнять орбиту. Хорошо, хоть космонавтов вовремя вернули на

Землю. Можно было бы чуть поднатужиться, забросить на "Мир"

горючее и экспедицию, - но тогда американцы могут насторожиться.

Ладно, черт с ним, с "Миром". Придет наше время - мы наш, мы

новый "Мир" построим. Когда тот, кто был ничем - станет всем.

Реваншист ты, Михаил Эдуардович!

"А что, если... Нет, это глупость. Даже время тратить не

стоит. Бессмысленно. Выбрось это из головы, Миша. Читаем дальше.

Ага, справка от нефтяников. Что, Миша, почуял наше, родное? Да,

бывшему нефтяному министру тут будет о чем вспомнить."

"Нижневартовск все еще в развалинах. Другого я и не ждал. У

нас сейчас нет средств, чтобы его восстановить. Замкнутый круг!

Будут средства - оживет Нижневартовск, а средств не будет, пока

Нижневартовск не оживет. Проклятье! Скорей бы уж... впрочем, об

этом мне даже думать не стоит. Слишком это сложно, важно и

секретно. Скажи спасибо, что американцы почему-то не научились

читать твои мысли, Миша!

...Стопка листов бумаги на журнальном столике помаленьку

таяла, постепенно перекочевывая в соседнее кресло. Обычная ночь

русского Президента медленно приближалась к рассвету.

СУЕТА СУЕТ И ВСЯЧЕСКАЯ СУЕТА

1.

Фермер Иван Алексеев ехал по влажному весеннему снегу. В

тенистых местах полозья саней еще скрипели по кристаллам льда, но

в воздухе уже явно пахло весной. Невысокая монгольская лошаденка

резво тащила легкие сани по занесенным снегом полям.

Фермер выехал пораньше, чтобы лично осмотреть стога сена,

запасенные им с осени для небольшого стада коров. Фермер держал

маленькую молочную ферму и снабжал свежим молоком десятитысячный

городок - отдаленный районный центр на юге Омской области.

Основная масса запасов сена хранилась неподалеку от фермы, но

несколько десятков стогов он приказал поставить в этом

захолустном краю, чтобы в период традиционной весенней бескормицы

иметь хотя бы небольшой резерв кормов. Иван знал, что в этих

местах зимой не бывает никого - слишком уж далеко они от дорог и

жилья.

Внезапно лошадь провалилась в какую-то заснеженную яму. Снег

в яме, по-видимому, был глубоким и рыхлым, и лошадь, забившаяся в

попытках выскочить из ямы на ровное место, наоборот, сползала еще

глубже. Иван вывалился из саней, вскочил на ноги и попытался

вытащить лошадь, сильно потянув сани назад. Но лошадь была

слишком напугана, чтобы этот маневр мог принести успех. Тогда

Иван выхватил из саней острый плотницкий топор и двумя

богатырскими взмахами отрубил оглобли вместе с упряжью.

Освобожденная лошадь сумела развернуться в яме и тут же легко

выбралась из нее на дорогу. Иван успел схватить лошадь под уздцы,

повис всей тяжестью у нее на морде - и лишь тогда поверил, что

ему не придется возвращаться домой пешком.

- Да что же это за чертова яма такая! - гневно воскликнул

фермер. - Какой идиот на моей частной земле имеет право рыть ямы

посреди дороги? Если это какие-нибудь долбаные нефтяники или

газовики, то я живо найду на них управу! Я сегодня же обращусь в

чертов суд и пусть мне возместят мой моральный и материальный

вред - как и должно быть в цивилизованной стране!

Наскоро восстановив упряжь, фермер привязал лошадь к

ближайшему дереву, срубил длинную жердь и попытался определить

границы занесенной снегом ямы. Пройдя по снегу метров двести,

фермер покрылся густым потом, выбросил жердь и вернулся к саням.

Вытащив из сумки бутылку водки, фермер отпил из нее несколько

добрых глотков, вернул бутылку на место и злобно выругался.