Школа негодяев

Подземелье было затоплено по самый свод. Наверху почти ничего не осталось, даже развалины заросли густой сочной травой, через которую пробивались могучие стебли камыша. Камышом и мохом заросла и лестница, по которой они спускались, и ничто не намекало на то, что здесь можно найти что-то ценное, но Сергеев четко знал, что когда-то тут было банковское хранилище, в которое и вели эти ступени.

– Ну, что, Молчун, попробуем нырять? – спросил Сергеев.

Молчун внимательно посмотрел на него глазами цвета густо заваренного чая и, склонив голову на бок, зашевелил губами.

За полгода он, конечно, повзрослел, перестал бояться темноты, освоил туалетные премудрости и даже научился завязывать шнурки и застегивать пуговицы. Делать последнее Молчун очень не любил, а замкам-«молниям» радовался, и беззвучно открывая рот в смехе, то расстегивал их, то застегивал в любую свободную минуту. Походка у него тоже не была прежней. Теперь он ходил слегка неуверенно, покачиваясь, точно, как делающий первые шаги малыш.

Но Сергеев был терпелив. Молчун рядом, а все остальное приложится. Нужно только время, а времени было предостаточно. Жизнь продолжалась. Зона по-прежнему нуждалась в лекарствах, а, значит, Умка ощущал свою необходимость, и это поддерживало его в минуты уныния.

После разгрома Школы все изменилось. Бродяжить по территориям, как прежде, но с высокорослым младенцем на пару, оказалось невозможным, и Сергеев понял, что ему понадобится постоянное пристанище. Вампиры с Самантой вынуждены были перенести Гнездо южнее, и оно стало временным домом для Умки и его подопечного. Случилось переселение не просто так, а потому, что гибель северного Кибуца всех многому научила и убедительно доказала, что от границы надо держаться подальше.

Случилось, как и предсказывал похожий на белку-переростка Рома Шалай. Над поселком прошли вертолеты, и на этом все закончилось. Не было ни боя, ни крови, ни криков. Просто все умерли. Потом высадились люди в черных, как уголь, комбинезонах и масках с торчащими вбок цилиндрами фильтров. У них были огнеметы, и тщательно отстроенный Левой Левиным кибуц запылал и превратился в пепел вместе с телами людей и животных за три с небольшим часа.

А на следующий день пепелище оказалось уже по другую сторону границы. Колючая проволока, ворота КПП, пулеметы и минное поле выросли в нескольких километрах южнее. Мир наступал на Зону Совместного влияния. И первый же сделанный им шаг показал, что здешние обитатели для него не существуют.

Умка понимал, что это только пробный шар, и кто-то, задумавший план возврата территории, уже потирает руки в предвкушении успеха. Север был не так заражен, как юг, и не требовал больших расходов на дезинфекцию и колонизацию. Забрать Север назад было выгодным вложением капитала.

Воздух, мягко говоря, бодрил. Для июня было откровенно холодно – градусов 12 от силы, плюс неприятный сырой ветер с запада, дующий порывами, каждый из которых обжигал кожу, словно брызги кипятка. Хорошо было бы иметь с собой 4-х миллиметровый неопреновый костюм, но его не было, и деваться было некуда.

Для погружения Сергееву пришлось раздеться догола, оставшись только в легких резиновых тапках – раньше такие надевали для того, чтобы не поранить ноги о камни при заходе в воду – да в очках для плавания, которые вполне могли заменить маску. Потом обвязал вокруг пояса капроновый шнур, закрепив второй конец на металлической проушине, торчавшей из плиты. Молчун, наблюдая за приготовлениями, заметно волновался, но он всегда волновался, когда ему предстояло остаться одному. Сергеев, ежась, подобрался к краю люка, под обрезом которого темнела вода, и аккуратно ступил на первую ступеньку, покрытую ослизлым налетом.

В момент, когда он погрузился с головой, Молчун заметался у края люка, жалобно вскрикивая, словно потерявшийся в толпе щенок, а потом встал на колени и опустил лицо к самому зеркалу воды, едва не касаясь черной поверхности щекой.

Умка сделал несколько мощных гребков, уходя вниз параллельно ступеням, и включил фонарик. Два с лишним метра от нулевого уровня: лестница уходила еще ниже, вглубь. Стандартный пролет. До четырех метров глубины, если не стелиться по полу. Луч выхватывал из темноты какие-то крупинки, хлопья, похожие на снежинки, куски слизи, медленно кружащиеся в побеспокоенной воде.

Внизу вода была еще холоднее. Умка проплыл над вспученным плиточным полом, из пролома в котором бил источник, заполнивший водой весь подвал, свернул направо под прямым углом и увидел бронированную дверь хранилища. На все про все у него ушло шестьдесят четыре секунды. Теперь, когда он разведал дорогу, можно сократить время минимум вдвое. Еще секунд тридцать на то, чтобы закрепить заряд и активировать запал. И еще тридцать, чтобы вернуться. Полторы минуты, минута сорок пять. Задержать дыхание Сергеев мог на две минуты. Пятнадцать секунд запаса – не есть гуд, но ничего другого придумать нельзя. Воду отсюда не отведешь. Даже если представить себе, чисто теоретически (столько пластида у Сергеева с собой не было!), возможность подрыва фундамента, предприятие все равно выглядело крайне неубедительно.