Тимур Туров - Святые бастарды

– Ну, мы же собираемся втроем противостоять «Ложе Петра и Павла», – ответил Иво. – По-моему, найти этот источник проще.

Элохим расхохотался. На нем были только роскошные и явно очень комфортные шелковые семейные трусы в сиреневую полоску. Маж был обряжен в длинную светло-голубую пижаму из фланели – сквозь туманный кокон одежда казалась кукольно-рисованной, да и сам альв был похож скорее на большую, отлично сделанную куклу, чем на живое существо.

На насмешливую, злую куклу, по прихоти своего создателя облаченную в уютную пижаму.

– Если вы все решили, тутти-ту, то я вам помогу, тутти-там. Но после того как мы истратим все силы на бесцельные поиски, тутти-ту, я вам это припомню.

– Маж, не ворчи, а то я начинаю чувствовать себя женатым, – снова расхохотался Атаниэль. – Иво, раз уж мы все равно проснулись, зачитывай.

Воспитанник слаш достал увесистый том.

– Ого, – удивился вдруг Маж. – Ты, тутти-ту, урвал очень странную вещь!

– То есть? – поинтересовался воспитанник слаш, листая страницы.

– У этой книги, тутти-там, много секретов. На ней висит добрая дюжина заклинаний, некоторые уже почти исчезли, другие выглядят как только что наложенные. Ну-ка, дай… – Альв протянул руку к фолианту, но, едва не дотронувшись до него, отдернул кисть. – Ну, тутти-ту, одно я могу сказать точно: никому, кроме «коричневых», книга в руки не дастся. Что будет – взрыв, потеря информации или что-то еще, – точно не скажу, но что-то будет.

– Отец… Ну, приемный… Брал ее в руки… Вроде бы, – неуверенно произнес Иво. – А он ведь слаш.

– Через тряпку, тутти-там, скорее всего, – прокомментировал альв. – Я, кстати, не вижу деталей. Я бы попросил книгу у тебя на пару дней, на опыты, но не уверен, что не испорчу ее.

– Голову свою свинти на опыты, ее сложнее испортить, – подколол друга элохим. – Иво, если у тебя оригинал дневника Феофана, то он бесценен. Никому не показывай его, никому не давай и вообще, спрячь подальше. Книга эта известная, списки с нее имеются, но все они разные и все неполные. Считается, что среди них большая часть подделки, но теперь я думаю, возможно, что и нет – Прокопович был большим шутником. Мой прадед, Интраэль, лично был с ним знаком, пару раз упоминал – и каждый раз в связи с какой-нибудь пакостью.

Иво наконец нашел то место, в котором упоминался источник, и зачитал вслух:

– «Двое дейвона смотрят на бурление вод, двое делают вид, что равнодушны, двое совсем отвернулись». Слушайте, в прошлый раз здесь было написано про элохим, я точно это помню.

– Книга взаимодействует с читателем, тутти-ту, факт, – заявил Маж. – Феофан создал артефакт, замаскировав его под книгу. Только для коричневой сферы, с возможностью подзарядки, – то ли как-то стандартно, и тогда его заряжал Эддинг сам или носил к Часовщикам, то ли от хозяина, и тогда ты, Иво, подпитываешь книгу, то ли еще как-то, например от более могущественного артефакта.

Все трое некоторое время смотрели на открытый том, мирно лежавший на столе.

Наконец Иво отвел от него взгляд:

– Маж, а откуда ты столько всего знаешь? Ты ведь с детства в плену был.

– Обратная связь, – небрежно отмахнулся альв, но, видя непонимание в глазах человека, смилостивился: – Я восемь лет увеличивал тела Силы неплохим магам, тутти-ту. Я чувствовал их, пятнадцать адептов, которые за счет меня из псов превратились в медведей. У каждого – свой стиль, свои любимые заклинания, от которых остаются мозоли на теле Силы. И все это я чувствовал через обратную связь. Кто-то предпочитает работать с артефактами и амулетами, кто-то играет сложными заклинаниями, кто-то пользуется грубой Силой, кто-то комбинирует, тутти-там. Все потоки, все заклинания я чувствовал своей шкурой. Они не собирались меня учить, но я оказался слишком крепким, тутти-ту, чтобы быстро умереть, и очень многому научился у них.

– Маж только выглядит хилым, – не удержался и вновь подколол друга элохим.

– Я, тутти-там, чуть не сошел с ума за эти восемь лет, – пожаловался альв. – А ты смеешься, тутти-ту.

Атаниэль только пожал плечами. У Иво создалось впечатление, что обладатель куцых крыльев словно испытывает окружающих, ища грань, предел, порог. Любитель экстремальных развлечений, он, может даже неосознанно, шел на риск и тут. Природная харизма позволяла Атаниэлю пройти над пропастью, но рано или поздно Маж мог взорваться, тем более что, по мнению Иво, он не «чуть не сошел с ума», а полноценно окунулся в безумие, которое до сих пор мелькало время от времени в глазах альва и проявлялось в поступках.