Тимур Туров - Святые бастарды

После настоящей смерти Прокоповича, через одиннадцать лет после скоморошной, для врагов придуманной, Еремей стал хозяином большого дома на Малой Конюшенной, и тут уже никак он не мог отступить от своего слова.

Хоть и из крепости рожден был, а честь знал и блюл.

– Позови Корнейку, – глухо сказал Еремей сыну.

– Да, да, батенька, – засуетился сын, вызвав у родителя презрительную усмешку.

– Звали, дедушка? – и ходил внук чинно, и говорил степенно. Многое ему сказал Еремей, многое и сам понял, пока пересказывал. Умный слушатель – он ведь куда лучше глупого рассказчика.

– Подыхаю я, – старик и впрямь чувствовал себя хуже некуда. Грудь сдавливало и раньше, но остатние дни случалось это все чаще и длилось все дольше. – Обещание-то не забыл?

– Все выполню по воле вашей, – ответил внук. – И тайны не раскрою кому не след, и передам дальше.

– Ну и славно, – вздохнул Еремей.

И так ему вдруг захотелось сделать это полной грудью, так стало жалко, что нельзя, что тут же сдавит, что гнев прорвался сквозь все страхи. Старик вдохнул воздух, наслаждаясь запахами и хвои, добавленной в свечи, и кулебяки, которую Анютка наверняка сделает отменно и которую уже не попробовать ему никогда.

Он все вдыхал и вдыхал, понимая, что уже не выдохнет. Что это – его последний вдох. Пытался ухватить еще глоточек воздуха, еще капельку, еще чуточку.

Но воздуха больше не было.

Иво очнулся от крика. Кричали где-то далеко, но очень резко и протяжно. На воспитаннике слаш лежало что-то тяжелое, он попытался скинуть с себя это и чуть не потерял сознание вновь – левая рука казалась одним сплошным комком боли.

Кое-как выползя из-под чьего-то тела, Иво обнаружил, что орет именно оно – просто слух еще не вернулся полностью, поэтому крик раненого в живот сатра он ощущал как что-то далекое. В правой руке парень с удивлением обнаружил пистолет.

Последнее, что он отчетливо помнил, была вставшая перед ним Настя, дальше шел набор отдельных, слабо связанных картинок – лежащий на полу Вереск; бегущий по стене Доппельгангер; кидающий в него, Иво, какое-то заклинание Маж. Или нет, не в него, но в кого?

Воспитанник слаш с трудом поднялся на колени, посмотрел на левую руку – она была вся в крови.

Из коридора вышел Атаниэль. Его лицо казалось одним сплошным кровоподтеком, но он нес автомат и двигался ловко.

Элохим что-то сказал, но, видимо, негромко.

– Я тебя не слышу, – сказал Иво и почувствовал во рту железный привкус.

Атаниэль махнул рукой – мол, ничего важного, а потом взмахом пригласил друга следовать за собой. Однако в следующий момент словно взлетел и впечатался головой в порванную металлическую решетку.

А на его место шагнул из коридора Александр. Верог выглядел еще хуже, чем элохим, – вместо одного глаза у него зияла черная дыра, левая щека была порвана, и из раны сочилась черная кровь.

Мельком глянув на стоявшего на коленях Иво, Александр прошел мимо. Воспитанник слаш поднял пистолет и выстрелил. Однако дрогнувшая рука в последний момент направила оружие в стену.

Вампир обернулся, подошел поближе и, вырвав у Иво пистолет, взял парня рукой за подбородок.

– Кто убил Настю? – спросил он.

На этот раз Иво почувствовал, что может и не отвечать, но все-таки ответил:

– Я не знаю.

– Зачем ты вообще в это все влез, маленький ублюдок? – спокойно продолжил Александр. – Я понимаю Рамаажиэни. Он мстит. Но все остальные? Чем мы вам помешали?

– Вы убили Эддинга.

– Слаш? Мы его не убивали, – отрицательно покачал головой верог. – Но для тебя есть подарок, чтобы ты не думал, что умираешь зря. Я навел справки о том, кто ты, откуда и что из себя представляешь. Когда-то я лично отдал приказ убить твою беременную мать.

– Зачем? – прохрипел Иво.

В стальной хватке Александра горло едва пропускало воздух.

Сон о Еремее грозил стать вещим.

– Поверь мне, имелись на то причины, и не личные, а важные, касающиеся «Ложи».

– Кто мой отец?

– Это меня никогда не интересовало, – Александр начал медленно сжимать руку.

Иво посмотрел на пол и увидел под ногами пластиковую коробочку с тумблерами – с помощью этой штуки Атаниэль собирался взрывать свои мины. Колпак был разбит, часть тумблеров включена, часть – выключена, и понять, какое положение соответствует чему, Иво не мог. Ощущая нарастающее давление на горло, он двинул ступней, переключая все тумблеры в одно положение. Ничего не произошло.

Воспитанник слаш задыхался, он уже не видел ничего, судорожно дергая ногой, чтобы переключить тумблеры обратно, когда раздался грохот.