Тимур Туров - Святые бастарды

Еще дальше и левее виднелся купол Исаакиевского собора.

– Так умирать не хочется, – вдруг произнес Вереск. – Вот вроде бы уже сто раз для себя все решил: и что не могу вас одних оставить, и что все равно мне деваться некуда. А как подумаю, что через час или полтора меня не будет, так сразу руки опускаются.

– Хочешь – уходи, – предложил Иво. – Пока еще есть время. У нас вроде никто насильно держать не будет.

– А как вы без меня? – невесело усмехнулся оборотень. – Одного жаль – пожить не успел. Вам-то проще, вы уже совсем взрослые.

Иво рассмеялся. Это он-то, в свои неполных семнадцать, взрослый? Вереск вначале обиженно надулся, но потом робко улыбнулся и вдруг тоже расхохотался в голос.

Они стояли на крыше и от души ржали.

– Это истерика, – отсмеявшись, сказал Вереск. – От нервного напряжения.

Парни осмотрели пологую двускатную крышу с оцинковкой. По периметру шла невысокая, меньше полуметра, металлическая оградка. Два окошка выходили в одну сторону, два – в другую, в центре стояла покосившаяся двухметровая антенна.

– Я не знаю, что здесь можно сделать, – признался Вереск. – И не представляю, про какие «гнезда» говорил Атаниэль.

Иво спустился на чердак, обошел там все, затем вернулся и предложил:

– Давай устроимся у окошек, с двух сторон.

Вереск подумал и согласился. Так они могли видеть все, что происходило вокруг, но рядом со зданием оставалась небольшая «мертвая зона».

Оборотень и человек успели устроиться и обложить свои «гнезда» досками и покрышками, когда на чердак вылез Атаниэль, бодрый и очень довольный.

– Маж увяз в своих магических экзерсисах, – ехидно сообщил он. – С Доппельгангером что-то не то, не по его расчетам. Звонил «бесцветный», нас здесь пока не ищут, «Ложа Петра и Павла» сделала из центра города одну большую пробку, ловят нас на мостах. О захвате первого источника кто-то выложил материал в Интернете. Если бы «Ложа» не поторопилась с попыткой нас поймать, никто бы не поверил, а так все выглядит натурально. Александр, верог, пообещал за голову любого из нас пятьдесят тысяч евро. Креон все еще за городом, этого мне не понять, ну да нашим легче, чтоб ему Семеро задницу на голову натянули!

– То есть пока мы в безопасности? – уточнил Иво.

– Пока Маж не разобрался с Доппельгангером и не начал снимать с источника защитные заклинания – да, – подтвердил Атаниэль. – Ну что? Я вижу, вы неплохо поработали! Только надо убрать часть хлама – он вас не защищает, под таким углом вас разве что с вертолета зацепить можно, а обзор закрывает. Давайте, братишки, сейчас вас дядя Тан плохому научит!

В руке у него была черная пластиковая коробка – на ней рядком расположились скрытые под стеклянными колпачками переключатели.

Иво догадался – с помощью этой штуки Атаниэль будет взрывать свои «закладки».

За угловым столиком в «Астории», спиной к стене, сидел высокий седой старик – таким его увидел бы любой, кто не может смотреть сквозь Пелену. Но те, для кого это заклинание, некогда наложенное сильнейшими магами мира, не является преградой, увидели бы на месте этого человека одного из самых влиятельных и могущественных существ Петербурга – элохим Интраэля.

– Подойди уж, – сказал старик, отодвигая тарелку с так и не тронутым куском мяса.

К столику шагнул стоявший чуть в стороне молодой «белый», ростом под два с половиной метра, еще и широкий в плечах, с гигант-скими крыльями за спиной.

– Интраэль, есть новости об Атаниэле и его приятелях, – тихо произнес молодой. – Они захватили источник «Ложи» на Смоленском кладбище и исчезли. Многие кланы города получили электронные письма с описанием акции и обещанием, что этим дело не кончится. Подручные Креона ищут Атаниэля и его приятелей по всему городу.

– Кто-то использует нашего мальчика, – так же тихо отозвался Интраэль. – Кто-то, кто может позволить себе играть с ними против «Ложи».

– Мы будем заявлять, что не связаны с Атаниэлем? – поинтересовался молодой элохим. – Александр ждет этого, не так давно в нашем офисе был принят звонок от него.

Интраэль хмыкнул, затем подвинул к себе тарелку и с энтузиазмом отрезал кусочек не до конца прожаренного мяса. Из-под острого, точно бритва, ножа вытекло немного сока.

Пару минут элохим жевал, словно рядом никого не было, будто никто не ждал ответа. За окном жила Исаакиевская площадь, гуляли люди, ездили автомобили. Детали менялись часто, каждые десять – пятнадцать лет, но суть оставалась неизменной с тех пор, как здесь построили первую церковь.