Ричард Кнаак - Летучий Голландец

Странно, что оба оказались так близко. Вероятно, это не совпадение.

Голландец чувствовал, что существо движется в том же направлении, что и он. Оно шло с такой же скоростью, хоть и не намеренно. Он пошел быстрее, сокращая расстояние до тех пор, пока его добыча тоже резко не двинулась быстрее.

Его заметили, но Голландцу было наплевать. Пусть и Рошаль почувствует, что значит быть дичью. Он знал, что за существо претворялось человеком, и ему доставляло удовольствие заставить его убегать — непривычное положение для Рошаля. Он гнался не только из одного альтруизма. Это давало выход его разочарованию и горю. Эти охотники переносились с одной Земли на другую, не помышляя о жизни на этих мирах, а он, причина стольких смертей, страдал о каждом, кто погибал в неизбежном разрушении.

Одну за другой Голландец пронзил взглядом движущиеся перед ним фигуры, узнавая в них ту человеческую повадку, которую его жертва повторить до конца не могла. Сопение, жесты, походка, в этих мелочах чувствовалось различие.

Наконец его взгляд остановился на подвижной, но невысокой фигуре в сером пиджаке. По человеческим стандартам он был немолод и ничем не выделялся. Ну, разумеется. Как же иначе обмануть жертву, пока не станет слишком поздно.

Голландец пошел быстрее, но тот, другой — в человеке в сером, — тоже.

На одном перекрестке Рошаль заколебался, он посмотрел налево на другой угол улицы. Одна нога двинулась в том направлении, но тут Рошаль оглянулся. В этот момент его истинная сущность показалась сквозь человеческую оболочку. Голландец в полную силу своего Зрения увидел, что глаза были полосатыми: в черную и белую полоску. Как и он сам, его жертва не имела зрачков.

Человек в сером пиджаке свернул направо и исчез за углом дома.

Где-то далеко слева Голландец чувствовал намеченную жертву Рошаля, еще одного беглеца. И снова его заинтересовала вероятность появления стольких посторонних лиц, таких, как он сам, поблизости от этого места. Голландец ощутил соблазн в этом разобраться, но ведь беглецы были по большей части жертвами, а не угрозой, тогда как жестокосердные охотники жили лишь затем, чтобы делать свое дело.

Когда Голландец наконец завернул за угол, Рошаля нигде не было видно, но он его чувствовал. У охотников Зрение было развито не в такой степени, как у него. Вероятно, это существо полагало, что оно от него спряталось, но на этом расстоянии защита была недостаточной. Он точно знал, где оно ждет. Он точно знал, как оно действует, встречался с подобным в предыдущих вариантах Земли. Сейчас оно было всего в нескольких ярдах от него.

Внешне вход в магазин, который выбрал охотник, выглядел очень обычно. Клиенты входили и выходили, даже когда он подошел совсем близко. В магазине продавали одежду, этим он почти не интересовался. Выбор не удивил Голландца, Рошали часто устраивали логова над дверями, где проходило много людей. Он знал это по предыдущим встречам.

Чего он так и не сумел узнать, так это зачем им нужны беглецы и кто их посылал. На этот счет Рошали были удивительно скрытны, во что бы им ни обходилось молчание.

Притворившись покупателем, Голландец открыл дверь и вошел внутрь.

— Дурак, дурак, — каркнул низкий голос.

Для него дверь открылась в какое-то компактное пространство, отдающее кошмаром. Все вокруг было голубым, серебристым и серым или же сочетанием этих трех цветов. Скалистая местность, все линии изломаны. Перед рослой фигурой Голландца неясно маячил изломанный вход в магазин, однако сквозь разбитое стекло он различал настоящий магазин, где люди разглядывали одежду и делали покупки. Элегантная женщина с темными волосами, волосами, напоминавшими так сильно о другой женщине, все еще царившей в его сердце, а ведь со дня ее смерти рухнуло множество миров, шла прямо на него. Она дошла до сломанной двери в версии кошмара, и исчезла, как только ее нога переступила порог.

Голландец оглянулся. Женщина оказалась за ним, а дверь, в которую он вошел, как раз за ней захлопнулась.

Он в буквальном смысле оказался в мире между входом и внутренним помещением магазина.

— Назад слишком поздно. Назад слишком поздно.

В первый раз он посмотрел на стену у потолка. Человек в сером прилип к ней, как паук, но теперь все его конечности стали длинными и тонкими, а руки и босые ноги заканчивались пальцами с ногтями, каждый длиною почти в фут.

Ухмылка на лице Рошаля, не такая уж и человеческая, растянулась так широко, что казалось странным, почему верхушка головы не отваливается.