Сергей Волков - Твой демон зла. Ошибка

Всю дорогу до Конференц-зала Академии Наук, где должен был состояться доклад, Игорь пытался растолковать мне какие-то нюансы биоэлектроники, злился, что телохранитель плохо понимает его, размахивал руками, и просил водителя ехать быстрее – мы опаздывали.

Конференц-зал встретил нас с Пашутина суетной толчеей народа в фойе. Оказывается, по уважительным причинам – у немецкого светила разыгрался радикулит из-за московского климата, – доклад задерживался на час, а то и полтора. Я на всякий случай предложил вернуться, но Пашутин уперся рогом – будем ждать.

Ждали в том же фойе, присев на деревянную скамеечку. Пашутин, повстречав знакомых, вел с ними оживленный разговор, а я откровенно скучал, и от нечего делать разглядывал прохаживающихся мимо них людей.

В мелькании лиц, в основном пожилых, вдруг показался на мгновение, и сразу пропал знакомый профиль. Где-то я уже видел этого человека – небольшой рост, черные волосы, худые, ввалившиеся щеки… Похож на Геббельса, в смысле – такой же «истинный ариец».

Я вытянул шею, пытаясь увидеть знакомого незнакомца еще раз. Ага, вот он. Что-то говорит крупному, дородному старику, наверное, академику, судя по солидной внешности.

«И где же я его мог видеть?», – я задумался, мучительно силясь вытащить из памяти образ чернявого «Геббельса». Ничего не получалось, пришлось бросил эти попытки. Так бывает – если сосредоточится на чем-то, то ни в жизнь не вспомнишь. А потом, спустя какое-то время, память сама подскажет, что и как.

Тут, как раз объявили, что доктор Штанек наконец-то прибыл, все пошли в зал, и мне стало не до темпоральных провалов…

Уже вечером, вернувшись с работы, поужинав, пообщавшись с Катей, и лежа в кровати, в полудреме, я неожиданно вспомнил, где видел чернявого коротыша, но от этого мне стало не легче, а наоборот, тревожно и страшновато – именно этот человек, если я ничего не перепутал, всадил мне в бедро шприц с парализующим веществом в вестибюле питерской гостиницы «Гавань».

«Но если это он, то как он попал на конференцию? И кто он тогда? Там случайных людей не было, значит, либо он ученый, либо… Либо мой коллега. Иначе зачем ученому колоть меня шприцем. Но, с другой стороны, телохранителю это тоже ни к чему. Может быть, он какой-нибудь агент? Шпион иностранной разведки? Тьфу, насочинял уже», – оборвал я сам себя: «Разумнее всего предположить, что мне вообще просто-напросто показалось. Спать надо, а не сочинять на ночь глядя страшных историй».

И я действительно через некоторое время уснул, но спал беспокойно, ворочался – мне снился чернявый, его сексуальная спутница Ирина, как будто они играли в фильме «Мастер и Маргарита» соответственно, Мастера, и Маргариту, и таскались везде с блюдом, на котором лежала отрезанная голова Берлиоза, а Берлиозом был я сам. Одним словом, бред какой-то!

По воскресеньям я отдыхал. В связи с поджимающими сроками субботние дни в НИИЭАП были объявлены рабочими, и мне приходилось сопровождать Пашутина, зато в воскресенье Игорь сидел дома, за новенькой стальной дверью, поставленной по указанию Урусова в его коммуналку, и не отлипал от компьютера, а я мог спокойно уделить внимание семье, дому и отдыху.

В это воскресенье Катя, встав пораньше, нажарила гренок, и когда я проснулся и позавтракал, объявила, что сегодня у них в клубе «чайный» день.

– Это как? – поинтересовался я, увлеченно наблюдая за героями популярной передачи про ремонт своими руками.

– Чайный день – это когда каждый член «КИ-клуба» приносит с собой всякие вкусности, и мы все вместе пьем чай! – ответила мне жена, деловито доставая из шкафа наряды: – Да, дорогой, я надеюсь, ты не откажешься составить мне компанию?

Нельзя сказать, чтобы это сильно меня обрадовало – я в последние недели редко бывающий дома подолгу и стал особенно ценить проведенные «в семье» часы, но огорчать жену мне тоже никак не хотелось, и поэтому я только кивнул, мол, согласен и готов.

В клуб поехали к четырем. Я нес тщательно укутанную корзинку с печевом – Катя, в общем-то, по тайному и очень тщательно скрываемому моему убеждению, не самая великая стряпуха, тут превзошла сама себя, изготовив какие-то хитрые пирожные-«заварнушки», украшенные белыми, изогнутыми шейками из безе и названные автором «гадкие утята».

«Интересно, как иногда стимул меняет человека и его способности. Видать, этот клуб для нее действительно много значит, раз Катька так расстаралась. А может, у нее там мужик? Да брось, не похоже», – эти «мужские» мысли посетили меня, когда Катя торжественно вручила мне первого «утенка» из «опытной партии», и я снял пробу.