Сергей Волков - Твой демон зла. Поединок

Ловко перемахнув забор, никем не замеченный, я упал в снег, приподнял голову, огляделся и пополз к ближайшему домику, стараясь двигаться так, чтобы вертолет закрывал меня от ненужных глаз.

Возле крайнего дома я, прижавшись к бревенчатой стене, встал и осторожно заглянул в ближайшее окно. Моему взору предстала освещенная комната, вся заставленная каким-то оборудованием. Тут были и компьютеры, и всякие периферийные устройства, небольшой аппаратик спутниковой связи, какие-то, еще не подключенные серые блоки, мониторы, на столах валялись кучи разноцветных проводов, разбросанные инструменты и детали. В комнате не было людей, а единственная дверь, плотно прикрытая, сделанная из толстых досок, наверняка не пропускала посторонние звуки.

Я осторожно надавил рукой на стекло, потом резко ударил по руке кулаком – и окно с тихим звоном выдавилось внутрь. Секунду помедлив, с пистолетом наизготовку, я уже занес ногу, намереваясь забраться в комнату, как вдруг почувствовал чей-то недобрый взгляд, упершийся мне в спину.

Одновременно с этим издалека ветер принес звуки выстрелов – сухие, одиночные щелчки калашниковых, и изредка отвечающие им тугие, смачные бухания «супер-питона» – Хосы начал свою игру.

Резко обернувшись, я замер – прямо передо мной, на снегу, прижав короткие уши к лобастым мордам, и оскалив клыки, приготовились к прыжку два матерых рыжих пса.

«Стрелять нельзя – выдам себя раньше времени!», – быстро подумал я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица, а сердце бешено заколотилось – собак я боялся с детства. Медлить тоже было нельзя, сейчас псы прыгнут, и собьют меня с ног, а на что способны вот такие, очень похожие на кавказских овчарок собаки, я догадывался – смотрел как-то по «видику» взятую у ребят кассету с собачьими боями. Там вот такие «милые» песики выступали вне категории, вне конкурса, так сказать – просто им не было равных ни среди булей, ни среди хваленых мастифов и стафордширров.

«Хорошо, хоть не лают!», – подумал я, сунул пистолет в кобуру, и потянулся за ножом, но не успел буквально на долю секунды – псы прыгнули разом, с низким, утробным ворчанием, переходящим в злобный рык.

Видимо, собаки были приучены «работать» в паре. Один из псов буквально повис на мне, в клочья раздирая крепкую ткань бушлата, а другой, целивший в горло, промахнулся всего на миллиметр, зацепив-таки своими страшными клыками кожу на шее.

Висящий мертвой хваткой с боку пес весил килограмм шестьдесят, и все эти килограммы извивались, бились, драли зубами и лапами уже не бушлат, бушлат был почти моментально разодран, а мое тело…

Я, не удержавшись на ногах, упал, и на меня с другой стороны навалился второй пес, вцепившийся в левую руку. Кое-как, изо всех сил стараясь в панике не начать кататься по снегу, чтобы оторвать от себя собак, и терпя адскую боль – меня буквально рвали на части заживо, я дотянулся до ножа, выхватил его и три раза резко всадил в бок первой собаки. Пес заворчал, один раз даже взвизгнул, не разжимая зубов, но не только не отпустил меня, а наоборот, с еще большой лютостью вцепился в мой бок.

Другой, как мне показалось, практически перегрыз руку, от боли звенело в ушах, первобытный, животный ужас сковывал движения и я с трудом контролировал себя. «В глаз! Бей в глаз!», – истошно завопил внутренний голос, и я, изогнувшись, как смог, ударил собаку ножом в глаз, стараясь бить под таким углом, чтобы лезвие попало в мозг.

Пес захрипел, и практически сразу умер, но челюстей так и не разжал. «Если сейчас сюда прибежит хотя бы еще один такой Джульбарс, мне конец!», – вдруг ясно даже не подумал, а ПОНЯЛ я, и сам, откуда только силы взялись, словно озверел… Я кромсал рвущую меня собаку, а собака кромсала меня, и победителем в этой схватке должен был стать тот, у кого было больше ярости…

Пес перестал шевелиться буквально за мгновение до того, как я хотел сдаться и закричать – боль в изуродованном боку, в искусанной руке были просто невыносимыми…

Тяжело дыша, я столкнул с себя окровавленного, покрытого ранами от моего ножа волкодава, шатаясь, попробовал подняться, но адская боль заставила меня снова скрючиться на взрытом лапами кровавом снегу. Это был конец – в таком состоянии я не только не смогу отыскать и спасти Катю, я вообще ничего не смогу! Я выронил нож, кое-как дотянулся до пистолета и начал медленно доставать его из кобуры…

Очнулся я почти сразу, потеря сознания была мгновенной. В чувства меня привел холодный снег, в который я ткнулся лицом. Тупо посмотрев на пистолет, зажатый в здоровой руке, я зачем-то зажал его в зубах и полез в карман жилета – за перевязочным пакетом. Умирать было еще не время!