Вячеслав Васильев - Смотрящий

Так я и топал, то поднимаясь на пригорки, то опускаясь в ложбины, при этом внимательно всматриваясь и вслушиваясь в окружающий пейзаж. Шагал я, надо сказать, «на автомате». Нет, я не пренебрегал ни одной из мер безопасности, которые приходится соблюдать в Зоне. Просто за мою долгую бытность сталкером всё это было отточено до автоматизма и делалось на уровне инстинктов. Причём инстинкты работали более качественно, чем, если бы я усиленно обдумывал каждое своё действие.

Вот и сейчас, едва услышав сухой треск автоматной очереди, я сначала упал в снег, а уж потом подумал. «Стреляли». Автоматные очереди повторились снова. Судя по звукам, стреляли из «Калашей» за поросшим кустарником небольшим пригорком, на который я как раз взбирался. Я взглянул на экран ПДА. Прибор ничего не показывал, чего и следовало ожидать. Пригорок экранирует сигналы ПДА стрелявших (а кроме того, у стрелявших вообще могло не быть ПДА). Так что хочешь — не хочешь, — придётся подобраться поближе к источникам неприятных звуков. Хоть это и опасно. «Калаш» бьёт на семьсот метров, а перестрелка идёт метрах в двухстах, и пуля-дура вполне может попасть и в случайно оказавшегося не в том месте и не в то время дорогого и единственного меня. Несколько утешает тот факт, что свиста пуль я не слышу. Значит, стреляют не в моём направлении. Так что я потихоньку стал подползать ближе к вершине холма. Автомат я, естественно, при этом из рук не выпускал.

До вершины оставалось совсем немного, когда завибрировал ПДА на запястье. Я взглянул на экран. Ага. Семь меток. Семь сталкеров. Как минимум. Метрах в ста пятидесяти севернее находились трое: Михалыч, Бак и Серый. В ста метрах на северо-запад — четверо: Косяк, Чёрт, Битюг и Череп. Погонялова, конечно, у этой четверки… Нет, я знал и вполне нормальных сталкеров с «интересными» кличками: например Жмур (он же «Покойник»), Крюгер (он же «Фрэд»), Бык… Но чтобы такая компания собралась вместе… Кстати, о ещё о кличках. Считается, что ПДА не сообщает другим имя своего владельца — только если тот умер. Так же считается, что отключенный ПДА вообще ничего не сообщает. На самом деле это не так. Точнее, не совсем так. Все ПДА (кроме моего, конечно, и ещё нескольких), докладывают о своём владельце, причём даже в выключенном состоянии. Вот только видеть эту информацию обычный ПДА не может.

А мой — может. Кстати, у Черепа и Косяка ПДА были выключены. И это наводило на размышления… Тем более, что обо всей этой четверке я не мог сказать ничего определённого. В Зону они ходят сравнительно недавно, хабара приносят немного, в нарушениях сталкерского кодекса замечены не были. А вот Михалыча и Серого я знал хорошо. Не раз вместе пиво пили. И в Зоне пересекались… Нормальные ребята. Бак — тот тоже сравнительно новенький. Но если он с Михалычем и Серым — значит — должен быть свой человек. Хотя и тут возможны варианты… Осталось узнать, по какому поводу стрельба. Может, вместе от кого-то отбиваются, а может, и чего-то не поделили. Я посмотрел на ПДА. В правом верхнем углу экрана мигала зелёная пиктограмма. Значит, уже может получиться…

Я осторожно, без резких движений снял рюкзак, и вынул из него «серебряного змея» — довольно редко встречающийся артефакт, напоминающий отлитую из серебра змейку. Всё как положено. Хвост, голова с пастью и глазами… Химический анализ показывал, что «змейка» состоит из чистого серебра, однако это не мешало ей свободно гнуться в любом направлении, подобно живой змее. Что «умел» этот артефакт — знали немногие. Но я знал. Я засунул в «пасть» змею его же «хвост», и двумя пальцами надавил на «глаза». «Пасть» закрылась. «Змейка» дёрнулась в моих руках, принимая форму обруча. Обруч я натянул на голову, прямо на шапочку. Перед глазами на мгновенье «поплыло», но потом зрение нормализовалось. Я не видел, что происходило сейчас с обручем, но знал — глаза «змейки» загорелись зелёным светом, а обруч как бы подёрнулся дымкой, искажающей его очертания. Я напрягся, и одновременно расслабился. Глупое, конечно, словосочетание, но нормальным человеческим языком то состояние, в которое я вошёл — не описать. На окружающий зимний пейзаж, который фиксировался моим зрением, стала накладываться постепенно проявляющаяся картинка. То там, то там — на деревьях, под деревьями, в небе, под снегом — стали появляться разнообразные пятна, окрашенные в разные цвета: от зелёного до красного. Я сосредоточился на одном из ярко-жёлтых пятен над моей головой. В обычном зрении это пятно накладывалось на обычную чёрную ворону, которая как раз сидела на ветке сосны почти над моей головой. Я потянулся к пятну, пожелал слиться с ним…