Олег Кожевников - Будущее в тебе. ЛЕД и ПЛАМЯ

Вступление в бой моего автомата оказалось очень кстати и решило исход этой схватки в нашу пользу. Я, благодаря своим обострённым чувствам, буквально видел, куда летят мои пули, короткие очереди моего автомата были безошибочны. В один рожок (50 патронов) я положил в снег шестерых финнов, ещё одного подстрелил Якут. Заменив магазин, я уже более осмысленно осмотрелся. Вроде бы, никто не дёргался, никаких других фигур, кроме как лежащих на снегу, я не увидел. Слух тоже ничего подозрительного не улавливал. Если где и шла перестрелка, то это было довольно далеко от нас – наверное, в километре, не меньше.

Оценив ситуацию, я, на всякий случай, выпустил целый магазин патронов в сторону того завала, откуда стрелял снайпер. Никакой реакции не последовало. Заменив рожок, я крикнул Якуту, чтобы он прикрывал меня и выбрался из-за своего укрытия. В первую очередь, подполз к моим брошенным лыжам. Дело было плохо - когда я бросился в укрытие за дерево, то оборвал крепление у одной из лыж. Да! Теперь нужно было, уподобившись Семёнову, скакать по снегу без них. По крайней мере, таким образом, нужно было добраться до убитых нами финских лыжников. У Шерхана была такая же проблема.

Приказав Шерхану проверить состояние нашего сапёра, и если он ранен, оказать помощь и перетащить его в пулеметный окоп, я секунду подумал и крикнул:

- Наиль, кидай мне свою целую лыжу, а ты возьмёшь лыжи сапёра, он как мы не дёргался, и крепления у него, наверняка, целы. Его будешь транспортировать на лыжах с порванными креплениями. И, давай, мужик, не тормози! А я пока пойду, проверю, этот чёртов завал - всех ли мы там прищучили. Потом нужно будет быстро догонять третью роту, а то явимся к шапочному разбору.

Только я это сказал, как дальняя перестрелка резко усилилась. В основном она велась на флангах третьей роты, и, как мне показалось, начала приближаться к нам. Я притормозил все свои действия, просто лежал и вслушивался в звуки ружейной и пулемётной стрельбы. Потом начали раздаваться взрывы гранат. Услышав это, я крикнул Шерхану, чтобы он оставил сапёра, тем более что тот был уже мёртв, и занимал место за своим укрытием. Сам я тоже, оставив лыжи, опять ползком добрался до своей берёзы. И, встав за дерево, начал осматривать все подходы к нашим позициям. Минуты через три этого наблюдения, я заметил между деревьями мелькающие фигурки лыжников, их было много. Двигались они очень быстро и легко - видно было настоящих профессионалов.

- Егеря, - взорвалось, паникуя, моё сознание. - Заманили третью роту в котёл, а теперь захлопывают крышку.

Нужно было быстрей сматываться отсюда в более надёжное укрытие. А то эти волки с ходу сметут нашу тройку и задержатся при этом, максимум, минут на пять. Осознав грозящую нам опасность, я тут же скомандовал:

- Шерхан, бросай всё и быстро шуруй к пулемёту. У тебя минут пять на то, чтобы туда добраться, вставить затвор и начать нас прикрывать. Мы с Якутом постараемся слегка притормозить эту финскую заразу. Давай, мужик, бросай лыжи и дуй в окоп!

Крикнув это, я присел и начал прилаживать автомат, чтобы было удобнее стрелять. Я понимал, что только первые выстрелы будут результативными. Потом эти опытные бойцы залягут, и их будет невозможно, не рискуя, взять в прицел. Краем глаза я заметил, как Шерхан, смешно, на четвереньках, как большая собака пронёсся мимо меня к брошенной нами финской пулемётной точке. После этого я полностью сосредоточился на приближающихся лыжниках.

Первым стрелять начал Якут, я нажал на курок, когда ещё не успело заглохнуть эхо его выстрела. Нещадно бил по егерям длинными очередями, стараясь зацепить сразу как можно большее количество лыжников. И время понеслось вскачь. Я, реально, будто просто превратился в придаток этой смертоносной машинки. Опомнился только тогда, когда, потянувшись за очередным магазином, нащупал в своём разгрузочном жилете последний автоматный рожок. А при выходе на эту операцию у меня их было целых одиннадцать штук.

Чертыхнувшись про себя, я крикнул Якуту:

- Кирюшкин!... Долбаный глухарь! Быстро! Сваливаем к пулемёту! Давай, мля, шевели булками!...

Не дожидаясь реакции Якута, закинул автомат за спину и так же, как и Шерхан, на четвереньках, бросился в сторону опорного пункта. Метров через двадцать меня обогнал, прыгающий как саранча Якут. На середине пути я оглянулся и увидел, что вслед за нами тянутся две глубокие снежные борозды. Только я устремился дальше к спасательному окопу, как завёл свою смертоносную песню "Максим". Шерхан стрелял из него длинными очередями, и патронов совсем не жалел.