Евгений Прошкин - Смертники

По правую сторону от тропинки притулилась к косогору деревенька на семь дворов, по всей видимости, покинутая обитателями ещё после первой аварии и пришедшая в окончательный упадок после второй. Пять домов были уничтожены пожаром, но и те два, что уцелели, не вызывали желания заглянуть в пустые глазницы оконных проёмов, распахнуть покосившуюся дверь и крикнуть: «Есть кто живой?». Зато оставшиеся без присмотра палисадники заросли одичавшими кустами и деревьями до состояния джунглей. Сквозь дыры в прогнившем заборе крайнего двора навстречу прохожим тянула ветки приземистая яблоня. Блестевшие на солнце ярко-красные плоды казались вполне съедобными.

«И наверняка ведь ни единого червячка внутри, — подумал Олег. — Откуда здесь черви…»

Проходя мимо, Гарин сорвал яблоко и машинально протёр его рукавом куртки. Затем осторожно понюхал, но запаха не почувствовал. Впрочем, будучи городским жителем, приобретающим товары исключительно в супермаркетах, он давно уже привык, что фрукты и овощи ничем не пахнут.

— А продукты, выросшие в Зоне, точно нельзя есть? — спросил он. — То есть никакие?

Так ребёнок спрашивает у матери зимой: «А качели точно нельзя лизнуть? Даже ни вот столечко?». Разумеется, он прекрасно знает ответ, просто… в некоторые вещи очень трудно поверить, не убедившись на собственном опыте.

Ведущий остановился и обернулся. Следом за ним остановился и весь отряд.

— Ну ты дал! — хихикнул в спину Митрич. — Ты б ещё спросил, съедобное ли мясо у мутантов.

— Точно нельзя. Никакие, — строго сказал Бодун. — Лучше даже руками не трогать. Сейчас же брось.

— Брось, — настойчиво повторил Митрич, и Олег нехотя подчинился.

Ведущий молча развернулся и зашагал вперёд. Отмерив трёхметровую дистанцию, за ним двинулся Столяров. Гарин шагнул было следом, но на ходу обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на яблоко. Лежавший в придорожной пыли спелый фрукт напоминал о пропущенном завтраке. И, кстати, об ужине.

В воздухе мелькнула тень, и с неба прямо на яблоко спикировала ворона. Она несколько раз клюнула красный яблочный бок и, отщипнув приличный кусок, удовлетворённо каркнула.

«Вот уж дудки», — мстительно подумал Олег и, подобрав с земли камень, швырнул им в птицу.

Ворона снова каркнула, но добычу не отпустила.

— Пошла, я сказал! — разозлился Гарин и наклонился за новым камнем.

Ворона несколько раз взмахнула крыльями, но не взлетела, а только испачкала перья в пыли.

— Вот и ты бы так же, — наставительно сказал стоящий рядом Митрич. — Забыл бы, как ходить, как разговаривать. А ещё тёртым притворялся… Студент.

Последнее слово прозвучало уничижительно.

Митрич ушёл, а Олег ещё некоторое время смотрел на ворону как загипнотизированный.

«Молодильные яблоки, — всплыло у Гарина в памяти. — Отведавший их «омолаживается» вплоть до полной потери всех приобретённых навыков. Ни ходить, ни говорить, ни стрелять. Ни снять штаны, прежде чем оправиться. Эффект длится от десяти минут до двух часов, в зависимости от количества употребленного продукта на килограмм массы. Как я мог забыть! Вернее… Откуда я это помню?!»

Олег с силой надавил кончиками пальцев на виски и, когда мелькание стеклянных червячков перед глазами прекратилось, побежал догонять ушедший далеко вперёд отряд.

— Кстати, о кальвадосе, — обрадовался его возвращению Митрич. — Гнать бренди из яблочного сидра — ещё большее извращение, чем заваривать чай из квашеной капусты.

— Почти пришли, — негромко сказал Бодун.

Ещё метров за пятьдесят до этого Олег догадался, что отряд приближается к намеченной цели. Как только разглядел впереди конструкцию, причудливей которой он не видел в жизни.

Сооружение напоминало каркас от куполообразной палатки. Подойдя поближе, Гарин изменил мнение в пользу юрты. А оценив истинные размеры конструкции, решил, что речь скорее идёт о тентовом павильоне вроде тех, из которых составляют передвижной цирк. Каркас был выполнен, если можно так сказать, из единого куска дерева. Прямо под ним разделялась на два рукава широкая канава. На её берегах и стояли опоры, которыми конструкция упиралась в землю. Хотя правильнее было бы сказать не «упиралась», а вырастала из земли, ведь опорами были стволы деревьев.

Казалось, десять растений разных пород склонились друг к другу, чтобы вместе противостоять катаклизмам, да так и срослись кронами. Стволы были по большей части голыми, лишь на самом верху купола виднелся островок зелени, но место, где одно дерево переходило в другое, можно было угадать только по изменению цвета коры. Это чередование напоминало полоски на астраханском арбузе: ствол тёмный, ствол светлый. На светлых стволах виднелись капли смолы и редкие хвоинки, а на тёмных попадались одиноко растущие дубовые листья.