Дмитрий Матяш - Выход 493

Но не над этим размышляли пассажиры фургона, прильнув к боковым иллюминаторам и стараясь не упускать ни малейшей возможности рассмотреть в слабых, изредка мелькавших отблесках света стены шлюза, потрескавшиеся то ли от старости, то ли от давних ядерных содроганий, темные, покрытые какой-то вязкой слизью.

Сверху донесся сигнал.

— Сейчас подымут верхний заслон, — с благоговением прошептал Саша.

Круглый люк, соединяющий кабину «Монстра» с фургоном, сдвинулся, и в проеме показался сначала встопырившийся ирокез, а затем и вечно улыбающееся лицо его владельца.

— Ну что, пацанва, с почином вас, потомки великого Тавискарона!

— Кого-кого? — переглянулись между собой ребята, наморщив лбы.

— Атефобией [1] Атефобия — боязнь руин. никто не страдает? — снова задал вопрос Бешеный, не обратив внимания на округлившиеся глаза юнцов.

— А что это?

— Вот и чудно, — кивнул Бешеный и, напоследок подмигнув, исчез в проеме.

На вопросительный взгляд Саши Андрей лишь повел плечом, дав понять, что нет никакого смысла разгадывать странные слова Бешеного — все равно никогда не разгадаешь. Семь лет постоянных подъемов на поверхность. Как же тут без своих «фишек»?

Шлюз посветлел. Это значило, что верхний заслон поднят. Вниз, к Укрытию, просунулись несколько темных, тучных, приземистых фигур с опущенными головами и широкими плечами. У одной из них что-то выпало из рук, она остановилась, подняла с земли блестящие медяки, оглянулась на Стахова, наградила его презрительным взглядом и побежала вниз. Банкиры… Очень похожи на людей, очень. Легко ошибиться. Бегут вниз, хотят попытать счастья прорвать кордон. Что ж, имеют полное право.

«Монстр» выкатился из шлюза, подал длинный сигнал, и массивная металлическая плита, усеянная множеством маленьких вмятин, следов бесчисленных соприкосновений со свинцовыми посланниками, сразу же начала опускаться, закрывая вход в Укрытие. Вся стена вокруг нее была сплошь облеплена бурыми, черными ошметками существ, оказавшихся в неподходящее время возле заслона. Независимо от преследуемых ими целей исход был один. Пулеметы подъезжавших к шлюзу машин без разбору припечатывали «гостей» к стенам и заслону шквальным огнем, разрывая чью бы то ни было плоть на куски и проделывая на поверхности плиты миниатюрные кратеры.

Стахов поднимался наверх много раз, но первое место соприкосновения с наружным миром, место, где заканчивается подземный мир и начинается мир наружный, — вестибюль разрушенной станции метро «Университет», — всегда производило на него особое впечатление.

Практически лишенный купола, вестибюль был мрачен и холоден, впрочем, как и всегда в это время суток. Некогда украшавший стены коричневый мрамор почти полностью облетел, обнажив нутро отсыревших стен, но еще цепко держался у входа и возле продырявленных ржавчиной турникетов, напоминая о былой красоте станции и изысканных вкусах метростроителей. С проломленного купола, покачиваясь на ветру, свисали нерукотворные ламбрекены, сотканные из многолетней паутины, за долгие года не прожженные солнечными лучами, не поврежденные кислотными дождями и злыми зимними ветрами.

Сердце у Андрея чуть не вырывалось из груди. Он соскользнул со скамьи и встал на колени перед прямоугольником большого иллюминатора, голодными глазами поглощая остатки цивилизации, силясь не упустить ничего, что появлялось за бортом «Монстра». Завороженно, как ребенок в кукольном театре, он любовался бликами заходящего солнца, игриво скачущими по мраморным плитам, заискивающе отражающимися в рассыпанных бисером осколках стекла, подмигивающих ему, заставляя жмуриться и радостно улыбаться.

Он настолько ушел в себя, настолько отключился, упиваясь тем, о чем мечтал всю свою сознательную жизнь — посмотреть, каков он, этот верхний мир, — что даже не понял, когда алая штанина и сделанная из кожи туфля оказались возле его лица.

— Что, боец, любуешься?! — На лице Бешеного не оставалось и следа от лучезарной улыбки, и Андрей вдруг понял, что ошибочно принимал этого чудаковатого сталкера за добряка. — Ну-ка сядь!

«Черт, а умело прикидывался дружелюбным», — подумал Андрей.

— Так я ж это… — послушно садясь на место, выдумывал оправдание он. — Веду наблюдение.

— Наблюдение вести с места! — сердито ткнул пальцем в приклеенную к борту инструкцию Бешеный. — К иллюминаторам не приближаться. Что еще не понятно?!

— Да все понятно, товарищ Бешеный, — украдкой заглядывая в манящий иллюминатор, сказал Андрей, — но мы ведь… первый раз. Интересно же.