Дмитрий Матяш - Z.O.N.A. АТРИум

Не было здесь разве что «монголов» — Каран-Яма являлся прямым конкурентом «монгольскому» Фартану, находившемуся западнее километров на тридцать, и уж так повелось, что здесь, в Каран-Яме, собирались как раз те, кто презирал или ненавидел хана и ни за какие шиши не согласился бы ему угодничать. У большинства из них Ордынский адрес был занесен в игнор-лист. По крайней мере, так было когда-то, и Кудеснику с Леной очень хотелось верить, что с тех пор ничего не изменилось.

На Лену обратили внимание почти сразу же. Несколько бродяг из «медведей», сидевших за столом на шестерых под лестничным пролетом, повернули головы в ее сторону, и один из них громко присвистнул.

— Э, сладенькая, подходи, угощу кое-чем вкусным, — долетело справа.

Несколько хмельных мужичаг в грязных бушлатах поднялись от стола и потянули к ней руки, похотливо улыбаясь. Под общий хохот Лена проскользнула мимо них и, грациозно уворачиваясь от протянутых к ней рук, начала продвигаться к выходу. Больше никто из посетителей не поднимался. Казалось, им было достаточно притронуться к ней, чтобы успокоиться, но Лена лишь плотнее сжимала зубы, когда кому-то удавалось хлестнуть ее по заднице или ухватить за бедро.

Она уже почти добралась до двери, когда вдруг споткнулась о подставленную ногу. Хохот в зале грянул, словно взрыв. Она тут же поднялась и уже было ухватилась за дверную ручку, когда угодила в чьи-то мощные лапищи.

Понимая, что из такого сильного обхвата ей не высвободиться, она пронзительно закричала и забрыкала в воздухе ногами. К ее счастью, при поверхностном осмотре на КПП, когда они с Кудесником входили в поселок, ее проверили лишь металлоискателем, который не издал ни единого звука над тем местом, где она прятала свой кремневый нож с нехилым пятнадцатисантиметровым лезвием, но добраться сейчас до пояса она не могла никак.

«Только отпусти меня!» — думала она, планируя, что, как только тот ослабит хватку, она сначала ударит ножом в печень, а затем полоснет лезвием по горлу. Никто ее за это не осудит — она защищала себя, а это не противоречит бродяжьим законам.

Телевизор тут же выключили, и стало слышно, как отчетливо клацнул затвор на помповом ружье.

— Ты знаешь правила моего заведения, Хитон, — с упреком сказал бармен, направив на громилу, обхватившего Лену, ствол охотничьего ружья. — Никаких драк. Никакого насилия.

— Да ла-адно тебе, Семеныч-старший, — протянул кто-то из вмиг затихшего зала. — В чем проблема-то?

— Проблема в том, что вы ошиблись заведением, если думаете, что у вас что-нибудь получится. Тут полно женщин для ваших целей. Она — не из тех, она такая же моя клиентка, как и вы, и если о ней некому позаботиться, то это сделаю я. По крайней мере, в этих стенах. Хитон, отпусти ее.

Здоровяк, натужно сопя, пробубнил что-то нечленораздельное, но руки разжал. Высвободившись, Лена пулей вылетела на улицу.

— Привыкай, детка, — обращаясь к самой себе, сказала она и громко выдохнула. — В этом мире ты, наверное, будешь всем нужна исключительно для одной цели…

Людей на улице было немного, бродяги кучковались возле других развлекательных заведений, курили, болтали о чем-то. Женщин здесь было много. Возможно, даже больше, чем мужчин. Некоторые предлагали за небольшую плату свои услуги интимного характера, иные скромничали, не покидая, однако, компанию загулявших бродяг, а те, казалось, вовсе не обращали на них внимания. Во всяком случае, выйдя за пределы «Трех братьев», Лена испытала даже мимолетную обиду за такой игнор, ведь еще минуту назад из-за нее едва не начались разборки. Но в следующий миг она поблагодарила за это судьбу. «Радуйся, что здесь есть кому удовлетворять похоть бродяг», — подумала Лена и, склонив голову, спешно пошла вниз по улице.

Последний раз в этом поселке она была с матерью в десятилетнем возрасте — пытались продать парочку цацек стражникам на входе. Они не могли даже предположить, чем закончится вылазка. Лену, маленькую, хлипкую девчушку, тогда едва не посадили на цепь и не забрали в рабство кочевники. Самые скверные и подлые из населяющих Атри людей, кочевники часто выкрадывали детей, чтобы потом продать на своем кочевническом рынке невольников. Их за это почитали убийцами, мало куда пускали, но в Каран-Яме — городке, в котором считались лишь с весом кошелька, — кочевники все же могли пополнить запасы боеприпасов. Лишь случай позволил тогда Лене сбежать от них, и после того она зареклась когда-нибудь покидать болота.