Дмитрий Матяш - Z.O.N.A. АТРИум

Эти мгновения длились, казалось, вечность. Металлические браслеты острыми краями впились в кисти. Еще усилие, и лопнула кожа, полилась кровь. Ошалев от боли, Егор надавил сильнее. Еще пара сантиметров. Растягиваются до предела сухожилия и связки. Боль стала нестерпимой, цветные круги поплыли перед глазами. «Еще!!!» — раздался изнутри яростный рык. Где-то внутри открылся резерв. Бродяга чувствовал чужую, жесткую, все сметающую на своем пути волю, целью которой было заставить выжить. Эта воля задавила боль, как паровой каток пустую пивную банку.

Егору показалось, что сейчас сухожилия не выдержат и порвутся, как тонкая бечевка, но вместо этого он почувствовал, как сдвигаются, изменяя положение, плавающие пястные кости. Окровавленные наручники упали на траву. Кровь обильно лилась с рук Кудесника. Безымянные пальцы и мизинцы торчали под неестественными углами. Бродяга поместил ладони между бедрами и плавным, но мощным движением свел их. Кости встали на место.

Опомнившийся Роб вскочил на ноги. В налитых кровью глазах читалось безумие берсерка. Однако Егор не ощущал страха, он был спокоен и отрешен.

Наблюдавший со стороны обыватель скорее всего решил бы, что стиль, в котором дрался Роб, это карате. Широкие низкие стойки, ограничивающие подвижность, опущенные к поясу руки. Та же грубая топорная техника, построенная на прямолинейных ударах. Этакий оживший лом, стремящийся к «иккен хисацу» — одному-единственному удару наповал. А вот стиль Кудесника ему определить бы не удалось: его расчетливые экономные движения, внезапные многоударные серии под всевозможными углами любой частью тела могли породить ассоциации с системой Кадочникова или славяно-горицкой борьбой только у искушенных знатоков рукопашного боя.

Абсолютная тишина боя нарушалась лишь шелестом приминаемой травы и дыханием сражающихся. Сдвоенные и строенные удары кулаками, локтями, ладонями сыпались на предплечья, плечи Роба, иногда вскользь проходили в голову или шею. Лишь феноменальная реакция и скорость позволяли Е-бойцу уходить от атак Егора. Впрочем, тому тоже было ой как не просто. Чудовищные, будто пушечные удары проходили в сантиметре от жизненно важных органов, стоило отвлечься на миллисекунду, и каменный кулак грозил проломить кости и разорвать внутренности. К тому же, судя по твердости мышц, Е-боец владел искусством «железной рубашки».

Егор не понял, почему на долю секунды вдруг отвлекся его противник, но шанса не упустил. На предельной скорости он ударил носком ботинка в боковую часть колена передней ноги Роба. Тот пошатнулся, теряя драгоценное мгновение на восстановление равновесия. Кудесник рванулся вперед, сдвигая руку противника левым предплечьем и одновременно отводя свою правую. Затем всадил Робу под ухо полукросс-полукрюк всей рукой от кулака до локтя, в который Егор вложил всю мощь своего тела. От страшного удара в уязвимое место Е-боец поплыл. Не давая ему опомниться, Егор на обратном движении коротко двинул противнику локтем в глаз. Голова Роба вздернулась, массивный подбородок запрокинулся, открывая кадык, в который Кудесник тут же с разворотом корпуса нанес секущий, будто саблей, удар предплечьем. Американец отшатнулся, прижав ладони к гортани, а Егор, используя набранную телом инерцию, тут же пнул его в живот. Роб согнулся пополам, нога Егора взмыла вверх, и каблук армейского ботинка с силой сваебойного молота впечатался в затылок противника.

Только тут Кудесник увидел несколько круглых отверстий на спине Е-бойца и с досадой подумал, что победа над громилой — не его заслуга. В нескольких метрах, опираясь спиной о дерево, стояла Лена, в опущенной руке слабо дымился отобранный у Зомбореза ТТ.

Даже несмотря на постепенно накатывающую, разрастающуюся волну боли и слабости, Егор смог выдавить из себя улыбку. Его внутреннее состояние в этот миг мало его заботило. Мысль, что девушка вернулась за ним, рискуя жизнью, и в итоге не дала ему умереть, согревала душу и немного притупляла боль.

Егор поднялся на ноги. Подошел к Лене, поцеловал в лоб, положил руку на плечо и прижал к себе. Сколько бы еще их путям ни переплетаться, Егор чувствовал, что переплелись они навсегда — он больше никогда не допустит, чтобы этой девушке кто-нибудь причинил страдания. Никогда.

Он подобрал оброненный морпехом «штайр», и они пошли прочь.

Уходя, они не заметили, как рука Роба чуть дернулась, зашевелив пальцами, потом плавно пробралась в подсумок на поясе, откуда достала маленький инъектор…