Вадим Филоненко - Вадим Филоненко Бедуин

— Потап, — торопливо окликнул я напарника. — Кажется, в той стороне какие-то животные. — Пришлось присвоить себе заслугу рысенка.

— Какие?

— Понятия не имею. Я видел лишь мельком… В любом случае нам с ними лучше не пересекаться. Отступаем.

— Погоди, Бедуин. Глянь-ка там, на опушке, что за кустарничек с фиолетовыми цветками? Не шалфей ли?

— Шалфей, — обрадовался я, но тут же поправился: — Или что-то очень на него похожее…

Растение и впрямь походило на шалфей, хотя было в нем что-то неправильное… как и в окружающих деревьях, траве, землянике… Вроде все то же, да не то…

— Грецкий орех! — внезапно понял я. — Леха, глянь… Вон то дерево рядом с кленом — это грецкий орех. В здешнем лесу растут одновременно и клен, и орех, и земляника, и шалфей. Но такой мешанины в природе не бывает. Грецкий орех — гость с юга, а дикая лесная земляника — ягода Средней полосы… Хотя встречал я горную землянику на чилийском высокогорье, здесь явно не тот случай…

— Ладно, потом разберемся с местной флорой, — прервал Потап. — Давай сперва попытаемся разминуться с фауной. Не стой столбом, рви шалфей.

Сок шалфея отбивает человеческий запах, а точнее, запах пота. Если натереться листьями и соцветиями этого невысокого кустарничка, звери запросто могут не унюхать нас и пройти мимо.

Знать бы еще, что это за звери…

Впрочем, очень скоро мы получили ответ на свой вопрос…

Едва мы с Потапом успели натереться мохнатыми серо-зелеными листьями шалфея, как среди деревьев показался… он.

Я бы принял его за кабана-переростка, если бы не пасть, усеянная почти акульими — треугольными — зубами. Такая пасть не оставляла сомнений — перед нами хищник, вернее, может, он и всеяден, но свежее мясцо явно занимает не последнее место в его рационе. В остальном зверь походил на кабана, точнее, на секача трех-четырех лет — с прямыми острыми клыками, крохотными глазками и мохнатым рылом. Вот только росточек у хряка оказался не кабаньим — в этом смысле он запросто мог бы поспорить с иным зубром. К тому же клыки, как и зубы, были не желтовато-белыми, как у всех известных мне живых существ, а угольно-черными, с антрацитовым блеском.

Мы сразу залегли, благо кустарники шалфея неплохо прятали нас от его — надеюсь, подслеповатых — свинячьих глазок. А вот слух у зверюги наверняка был по-кабаньему отменным. Как и нюх…

Чернозубый секач-переросток шевельнул ушами и повел рылом в нашу сторону.

Мы вжались в землю, стараясь дышать через раз.

Кабан сделал шаг к нам. Остановился. Снова шевельнул мохнатым ухом и втянул ноздрями воздух.

Мой палец замер на спусковом крючке «Грозы». В автомате остался один-единственный патрон…

Тут раздалось визгливое хрюканье, и из кустов выскочили четыре молодых кабаненка — по виду одного-двух лет от роду, если подходить к ним по меркам обычных, «земных» диких свиней. Следом шествовали вразвалочку две самки. Вернее, я решил, что это самки — они были помельче секача, да и черные клыки у них оказались короче, хотя и не менее острые.

При виде кабаних секач моментально забыл про настороживший его звук или запах — уж не знаю, чем мы там привлекли к себе внимание. Теперь зверя полностью занимало собственное стадо, а точнее, одна из самок. Кабан явно примеривался к ней, собираясь немедленно начать производить потомство.

Мы перевели дух в уверенности, что некоторое время животным будет не до нас.

Потап сделал мне знак: «Попробуем уползти?»

Я кивнул. Жестами обговорили направление. Выбора у нас практически не оставалось: либо вернуться обратно в ущелье, либо попробовать двигаться вперед в надежде, что мы рано или поздно минуем странную область измененного пространства и окажемся в привычной АТРИ.

Мы выбрали второе — продолжили путь на север — вверх по пологому склону на каменистую возвышенность.

Потап обхватил рысенка одной рукой, намереваясь тащить за собой, но Ушастик решительно высвободился. Зверенышу стало ощутимо лучше, он уже мог худо-бедно передвигаться самостоятельно.

Стараясь не делать резких движений и производить как можно меньше шума, мы осторожно поползли прочь.

В полный рост поднялись, только добравшись до возвышенности.

Теперь перед нами лежала плоская каменистая пустошь, испятнанная редкими островками невысокого папоротника. Растения выглядели совсем чахлыми, но мы с Потапом обрадовались им, как родным. Без сомнения, мы попали в «родную» АТРИ. Ведь именно этот вид папоротника здесь самый распространенный.