Алексей Мезозой - Страшнее Зомби

Быстро обработав и перевязав себе рану, Сорокин выскочил в коридор госпиталя. Пробегая по пустым коридорам подземелий госпиталя, слабо освещенными закованными в противопожарные плафоны лампочек, он слышал только свое хриплое дыхание, стук сердца и свои гулкие торопливые шаги. Поднявшись по лестнице на первый этаж, Сорокин из темноты выбрался в ярко освещенный холл первого этажа. На секунду глаза его отказывались верить тому, что видели. Стены, выкрашенные в цвет детской неожиданности и кое-где уже изрядно пошедшие трещинами, темные оконные стекла, паркетный пол и даже монстрообразные электронные часы с зелеными цифрами, показывающими 21:35 – все это было покрыто красной кровавой пылью, потеками крови, кусками кожи и волос. В темной луже под батареей отопления замокала больничная пижама.

Сорокин понял, что его весть опоздала. Медленно и стараясь не шуметь, передвигая ноги, оскальзываясь на липком от крови полу, Сорокин первой же палате заметил темные силуэты, одетые в зеленые больничные пижамы. Они склонились над кроватью. Возня и треск разрываемой ткани звучали музыкальным сопровождением к этому театральному действу. Ни один из них не повернулся в сторону Сорокина, все они были заняты своим делом.

Сорокин на цыпочках прошел еще две палаты, пока из темного проема не появилась серьезно погрызенная рука и двумя оставшимися пальцами, и не нырнула в поредевшую седую шевелюру Сорокина.

20 мая 1993 года, четверг. 22:00. День первый.

Пятиэтажка, ул. Красноармейская 115, квартира 131

С-суки…

Прищурил глаза Бабка.

Смотри, там их уже четверо.

Семен указал на недавно вставшего в строй поднявшейся нежити крупного кривоногого мужчину в одних семейных труселях. Ели мужика изрядно. Отжеванное ухо, разорванное горло и прогрызенный насквозь окорок окончательно развеивали оставшееся у соседей сомнения о причинах столь внезапного стихийного шествия под окнами. Старушечий ор, со временем под грузом внезапно открывшихся обстоятельств, и по мере увеличения численности пучеглазого бывшего человеческого стада, начал постепенно стихать. Зомби старались окружить и свалить любого зашедшего во двор, некоторых сваленных попавших впросак родственников выручали быстро спустившиеся во двор домочадцы, отбивая слегка покусанных и, обороняясь от нечисти швабрами и прочим дрекольем, кто что нашел. После этого чуть позже в квартирах с гостями начинался шум, а потом все стихало. Через десять минут бездействия количество зомби во дворе удвоилось, затем мигнул и погас свет. После этого Бабка сказал

Все, надо валить отсюда.

Куда идти, Саша?

Спросила мама Семена.

Еще пока не решил, можно прорываться к отцу, но здесь нам оставаться нельзя – двери хлипкие, начнут выдавливать толпой.

Словно в подтверждение его слов из первого подъезда раздались крики, толпа зомбаков ломанулась туда, затрещала простая деревянная дверь обшитая ДВП.

Собирайте вещи, я пойду посмотрю, чем можно вооружиться.

Предложил Бабка.

Через три минуты они стояли у окна, полностью готовые, вооруженные молотком, гвоздодером и кухонными ножами, ожидая подходящего момента для побега.

20 мая 1993 года, четверг. 22:10. День первый.

УВВИУС, секретная часть.

Свет мерцал, но не гас. Видимо у автономного дизель – генератора, который обслуживался кое-как, были проблемы с фазой. Лампы дневного света работали отвратительно. Зато старые добрые лампочки накаливания давали свет сносно.

Что же он не отвечает?

Николай Пархоменко, понял, что нужно предупредить сына и как можно быстрее забрать из дому, уже десять минут крутил диск служебного телефона, вышел на коммутатор, просил соединить с городской сетью. Усталый телефонист, рядовой, который дежурил на местном коммутаторе, и которого сегодня даже не удосужились сменить, отвечал, что все каналы заняты, в город выйти невозможно, предлагал перезвонить попозже. Наконец, бесплодные попытки завершились успешно, и майор Пархоменко принялся слушать гудки. Но прошло десять, двадцать гудков, а к трубке так никто и не подошел. Потом гудки пошли частые. Николай попытался набрать еще. Может, никого нет? Пархоменко выключил свет, подошел к своему окну, внимательно вглядывался в темную громаду пятиэтажки, выискивая глазами горящие свечки и газовые конфорки. В окнах своей квартиры он, как ни напрягал глаза не смог увидеть никакого света. Тогда в его голове созрел план вылазки.

Сбежав по лестнице и вяло отсалютовав дежурному на тумбочке, Пархоменко бегом направился в расположения, к знакомым офицерам и прапорщикам, которые жили в этой многоэтажке. Стихийные группки объединились под командованием майора, и четверо главных инициаторов направились обговаривать детали к Бате.